Ирина Петровна – она одна.
а нас много.
поэтому наша жизнь – пшик и вжик
а ее жизнь – зеница ока
но несмотря на то что у нее одно тело и много дел
каждому она дарит немного своей любви
которой у нее много
АРТАНЯН
а потом?
АРАМИС
я видел Ирину Петровну
один раз в жизни я видел Ирину Петровну
меня привели к ней
поцеловать ей руку
она посмотрела на меня своими бездонными
изумрудными глазами
и сказала: “одна на всех”
а я ответил ей: “и все за одну”
и она коснулась рукой моей щеки…
вот так…
АРТАНЯН
а потом?
АРАМИС
а потом она сказала: “сынок, сходи в булочную
за хлебом.
а то жрать охота,
а колбасу положить не на что”.
и я пошел в булочную. за хлебом.
и было это моим первым заданием.
и принес я ей батон нарезной.
и отломила она краюху и дала мне.
и сказала: “камо грядеши”
и ел я этот хлеб.
и чуял я вкус странный и запах.
и вспомнил запах пота отцовского.
и кровь потекла из рта у меня
и вынул я в десну вонзившийся
маленький коловратик отцовский железный,
на шее у него всегда висевший.
но не заплакал.
я хорошо помню этот момент –
я смотрел на коловратик этот
и так ясно вдруг все стало…
что ничего не пропадет
никуда ничего не пропадет
что все в нашей жизни остается
никуда ничего не девается
все – каждая секунда – она где-то там наверху
учитывается
и все ненапрасно. понимаешь?
все не случайно и все ненапрасно
ПОРТОС
я родился и рос
в маленьком городе
там был один завод
и семь ларьков
город на семи ларьках – как шутили мы
мама работала в аптеке
и всегда приносила домой много вкусных лекарств.
папа был капитаном дальнего плавания
правда там моря не было
но у него были и фуражка и компас…
и когда дул зюйд-зюйд-вест,
он уходил в море.
а я шел гулять по городу
я любил гулять по городу.
однажды я вот так как всегда шел по городу
и смотрю из асфальта торчит херь какая-то
я остановился
посмотрел
и дернул эту херь
я дернул эту херь
и жизнь моя изменилась навсегда
причем я не знаю – зачем я дернул ее
там не было надписи “не дергай эту херь”
если б была – тогда да.
тогда не дернуть было бы невозможно
но надписи “не дергай эту херь” там не было
а я все равно дернул
я дернул –
и из под земли вдруг выросла огромная херь
огромная металлическая херь
она вся сверкала на солнце
и была похожа
на гигантской магический кристалл
это был какой-то блять миядзаки наяву
и оттуда – из нее, из самой хери – вышел
Николай Федорович Ермилов
и сказал громовым голосом:
это ты дернул херь?
я сказал: да
он сказал: ты пацанчик случайно обнаружил
Великий Секрет
как тебя зовут?
– миша – сказал я, хотя звали меня петя
миша…
теперь ты должен выбрать
либо ты умрешь за херь
либо присоединишься к нам,
Хранителям Секрета
я не хочу умирать за херь – казал я
тогда ты должен забыть маму
а папу? – спросил
папу можешь продолжить помнить на память
а маму должен забыть
почему? – спросил я
потому что мама – это соблазн.
а папа – это абстракция
потом он спросил:
что такое жизнь, знаешь?
не знаю – сказал я.
жизнь – это печенька – сказал он.
и достал из кармана печеньку
она свежая поначалу. и тогда она хрупкая.
и легко ломается.
но проходит время
и если никто не сьел эту печеньку
она черствеет
и твердеет
и становится твердая
как камень
и этим камнем можно сокрушить Зло
АРТАНЯН
а что было потом?
ПОРТОС
а потом он произнес заклинание.
и я стал превращаться.
я превратился в колю
потом в васю
потом в диму
потом в катю
потом в федора
потом в машу
потом в сашу
и наконец я превратился в мишу
так, совершив череду превращений,
стал я не тем чем был оставшись тем же
АРТАНЯН
а потом?
ПОРТОС
а потом Николай Федорович лишил меня внутреннего мира.
он припал своими губами к моим губам
и высосал из меня мой внутренний мир.
и мне перестали снится сны.
запомни – сказал Николай Федорович.
сны – это забой.
шахтерский забой.
каждую ночь ты спускаешься в шахту сновидений, дробишь породы, вылезаешь под утро, грязный, в душ отправляешься, усталый, день кое-как проводишь, чтобы вечером снова ехать на лифте в скважину, и там в коридорах черных, дробить породы. и так всю жизнь.