Были проведены репрессии и в армии. Очевидно, это объясняется тем, что Саддаму нужно было найти виновных за иракские военные поражения, — не мог же он взвалить вину на самого себя! Хотя было казнено несколько сот высокопоставленных офицеров, в интервью западногерманскому журналу «Штерн» президент Хусейн признал расстрел лишь двух командиров дивизий и одного командира бригады за то, что он назвал «пренебрежением своим долгом».
Кроме того, Саддамом была учинена расправа над последними остатками шиитской оппозиции, что, бесспорно, явилось актом ненужной жестокости со стороны Саддама, ибо своем подавляющем большинстве шииты сражались плечом плечу со своими суннитскими соотечественниками, чтобы отразить персидскую угрозу. Можно сказать, что шиитская община не только не приветствовала иранских «освободителей», но и кровью своих сыновей доказала верность иракскому правительству. Вместе с тем «мудрый президент» делал и жесты благородства и великодушия в адрес шиитов. Так, он прилагал немалые усилия, чтобы повысить их жизненный уровень и реставрировать святые места. Например, гробница имама Али в Неджефе была обложена особым мрамором, привезенным из Италии. И что, пожалуй, было наиболее важным и значительным: шииты получили свыше 40 % мест в законодательном собрании. Таким образом, можно сказать, что Саддам в отношении религиозного большинства населения Ирака проводил сбалансированную политику «кнута и пряника», столь любимую другими лидерами, склонными к тоталитарным формам правления.
В первые годы войны с Ираном казалось, что курдская проблема не представляет особой угрозы для единства страны. Политические группы и движения курдов в основном яростно грызлись между собой и не могли выработать общей стратегии совместных действий. Однако после того, как Иран предпринял крупное наступление на Курдистан, где иранская агентура активно занималась подстрекательством курдов к антииракским действиям, курдская оппозиция стала серьезно беспокоить центральное правительство в Багдаде. Сначала Саддам хотел решить проблему путем переговоров, но курды, получавшие иранскую поддержку, оказались чрезвычайно несговорчивыми. Они пренебрежительно относились ко всем предложениям иракского президента, и тогда обозленный Саддам обрушил на них поистине кошмарные репрессии. Тысячи «Пленных, захваченных в боях» были казнены, приступили и к систематическому изгнанию непослушного населения с обжитых мест. К концу иракско-иранской войны больше половины Деревень и городов в Курдистане были снесены, а их население депортировано. В ходе карательной кампании против курдов широко использовалось химическое оружие. Самая чудовищная газовая атака произошла в марте 1988 года против курдского города Халабджи. Увидев плотное облако газа над ним, иранцы незамедлительно отправили туда свои телевизионные бригады, и весь мир убедился в страшном уничтожении людей. Было убито 5 тысяч мужчин, женщин, детей и младенцев. Всего пострадало около 10 тысяч человек.
Подвергались газовым атакам и иранцы. Но, как ни странно, Саддам против них действовал более осмотрительно, чем против курдов. Химическое оружие на поле брани применялось лишь тогда, когда не было другого способа сдержать «иранские орды». Как говорил Саддам: «откровенные враги заслуживают лучшего обращения, чем предатели»…
Следует подчеркнуть, что и налеты на иранские населенные пункты осуществлялись с редкой осмотрительностью, удивлявшей тех, кто привык кричать о неслыханной жестокости и зверствах «багдадского мясника». Иракский президент строго соблюдал соглашение с Ираном о гуманности в отношении гражданского населения. Более того, он часто не использовал превосходство иракских вооруженных сил и отводил их назад без видимых на то оснований. Достаточно лишь сказать об одном случае, вызвавшем всеобщее недоумение. Весной 1985 года успешное наступление иракцев было остановлено именно тогда, когда оно вызвало массовые демонстрации в Тегеране против иранского правительства. По мнению экспертов, стратегия Саддама остается совершенно непонятной и полностью противоречащей логике и практике военных действий.
Чем же объясняются его загадочные «странности», не позволившие иракцам вкусить плоды победы, которая, по мнению военных специалистов, была вполне возможна? Высказывалось предположение, что нерешительность и чрезмерная осмотрительность иракского лидера отражали его желание ограничить войну, чтобы сохранить свою власть и иностранные поставки и не нанести вреда будущим отношениям с Ираном.