- Как здоровье мамы? - спросил Беляев у Манвеляна.
- Спасибо, очень хорошо.
- Отец работает?
- Да, папа тоже работает. Беляев еще что-то, для разговора, хотел спросить, но Баблоян перебил его вопросом:
- Слушай, Коля, - у него получилось "слюшай", - может, в общагу заскочим? Мои прислали чачу...
- Нет, - сказал Беляев.
- Ну что ж, очень хорошо, - сказал Баблоян.- Очень хорошо, что мы сейчас едем за город.
Выехали из Москвы. Белые поля, как чистые листы ватмана, лежали справа и слева. Потом они исчезали за деревьями. Свернули к железнодорожному переезду. Одну платформу ремонтировали и рядом с нею строили какой-то служебный кирпичный домик. Кран разгружал с грузовика бетонные перекрытия.
- На ловца и зверь бежит! - воскликнул Беляев.
- Что? - спросил Комаров, включая щетки, чтобы очистить лобовое стекло от налипшего снега.
- Кран! - крикнул Беляев, попросил остановить машину и побежал вдоль платформы, засыпанной снегом.
Подошла электричка, высадила людей, тронулась.
Впереди и сзади на снежном фоне темнеют фигурки людей, идущих с электрички. Слышны разговоры и смех.
Автокрановщик выслушал Беляева, подумал и согласился на четвертной билет. Через пятнадцать минут Беляев сидел уже рядом с водителем крана и указывал дорогу, следом, не спеша, ехал Комаров. Въехали в дачный поселок. Многие дачи стояли совсем глухие, темные, в них, по-видимому, зимой не жили. Но были и обустроенные, кирпичные дома, из труб которых шел дымок. Наконец нашли участок Бориса Петровича.
В глубине этого довольно-таки большого, в соток двадцать, участка под березами стоял небольшой голубенький павильончик, в нем у электрообогревателя грелись ожидавшие машин грузчики. Подходя к этому павильончику, скрипя снегом, Беляев вскинул взгляд на заснеженные ветви берез и почувствовал запах березовых почек. Воздух здесь был по-снежному чист, не как в Москве.
- Труба зовет! - сказал Беляев грузчикам, заглянув в комнатку.
- Это мы мигом! - сказал один, убирая под стол порожнюю бутылку из-под водки.
Перехватив вопросительный взгляд Беляева, все тот же грузчик сказал:
- Ждали-ждали вас, смотрели-смотрели на нее, заразу, да и...
- Пошли, Миша, хватит ля-ля, - сказал другой.
Выйдя на крыльцо, грузчики потянулись, повздыхали, покурили и принялись за дело. Кран опускал кипы на снег, а грузчики и студенты быстро укладывали кирпич в штабель, освобождая поддоны, которые нужно было вернуть на завод. Штабелировка шла весело. Всем нашлись заранее заготовленные хозяином рукавицы и халаты.
Несколько раз останавливались на перекуры. Беляев, смахнув снег со ступеней павильончика, садился и смотрел на работающий кран, который снимал последний поддон. Оранжевый кирпич на снегу, напоминал рябиновые грозди. Три машины уже отпустили. Каждый шофер получил от Беляева по десятке и все поехали довольные. Четвертая машина должна была забрать все поддоны. Уехал и кран. Крановщик, с удовольствием убирая двадцатипятирублевую бумажку в бумажник, на прощание сказал:
- Когда понадоблюсь, найдете на Козловском повороте. Тама наша база...
Комаров подошел к Беляеву и сказал:
- Так мы и себе можем дома построить.
- Можем, - сказал Беляев. - На небе!
- Да-а... Если вот в деревне землю как-нибудь взять...
Беляев посмотрел на него с некоторым презрением.
- Когда возьмешь, доложи мне, - сказал он.
Ответа не последовало.
Закончили огромный штабель и перекидали поддоны в кузов, последняя машина уехала, а все прошли в павильончик греться к обогревателю в ожидании хозяина. Грузчики сначала мялись, но потом достали вторую бутылку водки.
- Я же говорил, нужно было чачу взять, - сказал Баблоян.
- Нет, - зло шепнул ему Беляев и еще тише добавил, - здесь мы не пьем!
- Понял.
Грузчики предложили, но студенты наотрез отказались, сославшись на то, что им еще сегодня идти в институт. Правда, от черного хлеба с салом не отказались.
В четверть четвертого подкатил на черной "Волге" Борис Петрович. Его глаза радостно заблестели от вида могучего кирпичного штабеля.
- Будем дружить, - сказал Борис Петрович, после того как рассчитался с Беляевым за кирпич, за машины, кран и разгрузку, и получил накладные и копию счета за оплату. - Есть много заманчивых предложений...
Темнело. В машине Комарова было тепло. Из окон некоторых дач на снег упали желтые пятна. Беляев в уме просчитал километраж, проделанный Комаровым за эти два дня. Выходило около ста километров. Это десять рублей, если километр стоит десять копеек. Десять умножить на три - тридцать. Итого Комаров заработал тридцатку.
Баблояна с Манвеляном высадили у института. Беляев уплатил им по десятке, они сначала не хотели брать, но Беляев настоял. Затем заехали на завод. Шестьсот рублей обрадованно принял главный инженер и угостил Беляева "Беломором".
У дома Пожарова Комаров остановился. Беляев сунул ему три червонца. Комаров недоуменно пожал плечами и сказал с волнением:
- И это все?
- Три счетчика - мало?
- Да я заработаю...
- Заработай! - зло оборвал Беляев.
- Ну, не знал...
- Что ты не знал?
- Что ты такой хмырь!
- В следующий раз будем оговаривать условия заранее, - сказал чуть спокойнее Беляев и добавил еще одну десятку со словами: - Это за помощь при разгрузке.
- Спа-асибо! - с издевкой выпалил Комаров.
- Слушай, Лева, если не доволен - организуй сам что-нибудь!
- И организую!
- Вот-вот, организуй, а я посмотрю!
- Организую! - крикнул Комаров, когда Беляев, выйдя из машины, захлопывал дверь.
Беляев вошел в старый, гулкий подъезд со стершимися ступенями лестницы, с грязными стенами и сломанными перилами. На втором этаже остановился у массивной двери, обитой дерматином, прорванным в некоторых местах, и позвонил. Открыл сам Пожаров, в байковой клетчатой рубашке, как всегда, аккуратно причесанный.
- Ну, как? - спросил он.
- По расписанию, - сказал Беляев и, не раздеваясь, прошел следом за Пожаровым в комнату.
На огромном круглом столе стояла ваза с хризантемами.
Беляев молча достал деньги и отсчитал двести рублей десятками.
- Разденься, - сказал Пожаров. - Хочешь чаю?
- Некогда, у меня гора работы.
- У меня тоже, - сказал Пожаров. - Сижу, не разгибаясь!
Беляев посмотрел на полноватые, с ямочками, щеки Пожарова.
- Этот тип сказал, что есть у него какие-то предложения...
- Да я знаю, - сказал, зевнув, Пожаров.
- Проработай эти предложения... Сырые не предлагай, понял?
- Понял.
Беляев минуту стоял и о чем-то думал, вспоминал, потом достал пять рублей и, протягивая их Пожарову, попросил:
- Возьми, пожалуйста, для меня два билета в Станиславского на "Записки сумасшедшего"... Говорят, какой-то Бурков там творит чудеса...
- Будет сделано, - сказал Пожаров.
Выйдя от Пожарова, Беляев по Неглинке отправился в ЦУМ. Толпы людей вливаются и выливаются из этого огромного дома. Беляева толкали, задевали сумками, но он не спеша двигался вдоль прилавков, осматривая товары и ища что-нибудь подходящее. Вот привлекли его внимание ложки и вилки - синеватая сталь перемежалась серебром и позолотой, и все это сочеталось с игрою света, причудливо отраженного в зеркалах. Но это было не то, что хотелось. Беляев пошел этажом выше и вдруг увидел Лизу, вернее, сначала узнал ее шубку, а потом понял, что это Лиза. Она стояла у прилавка с каким-то высоким офицером, капитаном, и что-то весело ему говорила.
- Лиза! - обрадованно крикнул Беляев. Лиза круто обернулась и, как показалось Беляеву, веселость сразу же схлынула с ее лица. Беляев подошел к ней и вопросительно посмотрел на офицера.
- А это - Коля, - сказала офицеру Лиза, - мы с ним вместе учились в школе.
Беляев почувствовал фальшивость в ее голосе. Втроем они стояли в неловком молчании. Офицер пожал руку Беляеву и представился: