— Но, Борис Михайлович, — настаивал я, — в данном случае речь идет не о состоящих уже на вооружении танках, сильные и слабые стороны которых проверены в испанских боях. Я говорю о том, стоит ли при проектировании новых, лучше бронированных, с более мощным вооружением, а следовательно, и более тяжелых машин, ориентироваться на колесно-гусеничный движитель? Ведь в конструктивном отношении он, согласитесь, не совсем удачен и даже, по-моему, бесперспективен.
— Бесперспективен?!
— Да! Вам, как инженеру, тоже известно, что при увеличении веса танка одной пары ведущих колес при колесном же ходе будет далеко не достаточно. Ведь в этом случае ведущие колеса или будут пробуксовывать, или с них послетают резиновые бандажи. Ну а если сделать четыре пары ведущих колес… Значительно усложнится передача к ним от двигателя. Спрашивается, не слишком ли велика плата за подобную универсальность.
— Одним ударом дерева не срубишь, — помолчав, все же сказал несогласно В. М. Коробков. — К тому же мы уверены, что колесно-гусеничный движитель в скором времени не только будет доведен до кондиции, но и станет основным для наших легких и средних танков.
Когда же я попытался вновь отстаивать свое мнение, Коробков поморщился от досады, поднялся и, подойдя ко мне, доверительно сказал:
— Саша! По-дружески советую не поднимать на заседании данного вопроса. Это, как бы тебе сказать… пока еще несвоевременно.
Приблизительно такое же отрицательное отношение к моему предложению высказали и некоторые другие сотрудники этого управления.
Домой я возвращался не в настроении. Было о чем подумать. Тревожные мысли роились в голове. Ведь, думалось, германские фашисты, использующие Испанию как полигон для испытания своего вооружения и боевой техники, поди, до тонкостей изучают захваченные у республиканцев советские танки. И, надо полагать, примут самые энергичные меры к созданию у себя более совершенных машин. А вот у нас… У нас даже в Автобронетанковом управлении отдельные товарищи не желают критически осмыслить испанский опыт применения танков, предпочитая идти уже проторенной дорожкой. Но куда она нас приведет?
Дома, поужинав, решил немного прогуляться. Но тут нагрянули гости — соратники по антифашистской войне в Испании Петр Сиротинин, Алексей Разгуляев, Константин Гурьянов. Они, оказывается, уже откуда-то прознали о возложенном на меня задании, поэтому-то и пришли кое-что подсказать, посоветовать…
После ознакомления с набросками тезисов моего доклада друзья высказали единодушное мнение, что неплохо бы довести до правительства наш неудачный опыт боевого применения танкового десанта при прорыве организованной обороны противника. Следует доложить и о необходимости улучшения танковых средств радиосвязи, оптических и электрических приборов…
Словом, дополнений было высказано немало.
Трое суток, не разгибая спины, я трудился над составлением таблиц боевых повреждений и сравнительных характеристик советских, итальянских и немецких танков. Облегченно вздохнул лишь тогда, когда конкретные предложения по улучшению боевой машины были всесторонне сформулированы и, как представлялось, достаточно обоснованы.
Настал день заседания Комитета Обороны. Это был один из волнующих дней в моей жизни. За четверть часа до назначенного срока С. И. Кондратьев, В. И. Кольнов, С. Я. Лапутин и я были уже на месте.
Зал заседания Совнаркома СССР был заставлен квадратными столиками под зеленым сукном, к тому же еще поверх покрытыми толстыми стеклами. За ними сидели 35–40 военных и гражданских руководителей. В глубине зала, поближе к председательскому столу и небольшой трибуне, я увидел оживленно беседующих, знакомых мне в основном по портретам членов Политбюро ЦК ВКП(б), наркомов и видных военачальников.
Вскоре в зал вошли И. В. Сталин, В. М. Молотов и К. Е. Ворошилов. Заседание открыл председатель Совнаркома СССР и Комитета Обороны В. М. Молотов. Он же предоставил слово и первому выступающему. Им был народный комиссар машиностроения А. Б. Брускин.
Нарком машиностроения доложил о выполнении задания правительства по изготовлению опытного образца нового легкого танка. Привел общие данные о разработанном коллективом конструкторов одного подведомственного ему завода (под руководством М. И. Кошкина) 18-тонном колесно-гусеничном танке А-20.
— Советские танкостроители, — слегка повысил голос А. Б. Брускин, — создавшие семейство современных колесно-гусеничных танков БТ-2, БТ-5 и БТ-7А, поручили мне доложить и о выполнении задания Комитета Обороны по изготовлению более совершенного образца боевой машины. На танке А-20 устанавливается 45-миллиметровая пушка и спаренный с нею пулемет Дегтярева. Корпус — оригинальной конструкции с наклонными бронелистами толщиной 20–25 мм. Вместо бензинового авиационного двигателя М-17 на танке впервые в мировой практике будет установлен 500-сильный дизель В-2, позволяющий развивать скорость не менее 65 километров в час…