Но поговорить с Валькой через запертую дверь она может. Таня вышла в коридор, подошла к двери и тихонько окликнула:
— Валька!
— Таня! — обрадовался он. — Таня, иди ко мне!
— А что ты делаешь? — спросила Таня.
— Скучаю, — хриплым от простуды голосом проговорил он. — Таня, почему ты к нам не приходишь?
— Мне некогда. Ты будь умником, возьми цветные карандаши и нарисуй котика или собачку.
— Я лучше бегемота нарисую и крокодила, — гудел за дверью Валька.
— Ладно. Ты рисуй, а я тебе вырежу два танка. Такие, как шли мимо нас на фронт. Помнишь?
— Помню. А как ты мне их дашь? Мама заперла дверь на ключ, чтобы я не бегал в холодную кухню.
— А я их под дверь подсуну, — пообещала Таня и отправилась в свою комнату. Но не успела она взять тетрадку для рисования и сесть за стол, как за окном послышался знакомый свистящий звук. И репродуктор тотчас же объявил: «Артиллерийский обстрел района!»
Один снаряд пронёсся над крышей соседнего дома, взвихрил снег и разорвался, видно, неподалёку, потому что грохот был очень сильный. Таня надела пальто. Немедленно в убежище! А Валька? Разве может она его оставить?!
Сейчас не время думать, чьим ключом она отопрёт их комнату…
Валька стоял у порога: наверное, ждал танки. У него были красные глаза и из носа текли ручейки. Но вытирать их сейчас не было времени. Таня нахлобучила на него шапку, надела шубку, закутала ему ножки одеялом, взяла его на руки и побежала.
Снаряды с отвратительным воем проносились один за другим над их домом и разрывались где-то совсем близко. Но Таня и Валька были уже в убежище, куда ни один снаряд не мог попасть, — так глубоко оно находилось и такие крепкие были у него стены. А главное, рядом были друзья, а с друзьями всегда не так страшно, как одним в пустой квартире.
Валька, счастливый, что снова сидит вместе с Таней, кротко терпел, пока она вытирала ему нос, застёгивала тугие крючки у шубки и надевала варежки на маленькие озябшие ручонки.
Артиллерийский обстрел продолжался минут двадцать. Когда на улице стало совсем тихо, в убежище заглянула комендант Полина Ивановна и сказала, что можно идти домой.
Уже стемнело. Таня не спеша поднялась с Валькой по лестнице и довела его до их комнаты. Но услышала стук парадной двери и убежала. Встречаться з Зоей Петровной она не хотела, но из коридора слышала всё, что у них делается.
Зоя Петровна опрометью пробежала по коридору, вбежала в свою комнату и, увидев Вальку, громко разрыдалась. Валька подошёл к ней и, ухватив за пальто, забормотал:
— Мам… Мы с Таней в убежище были. Я видел Любочку… Ты слышишь?
Зоя Петровна молча, тяжело вздрагивая от плача, ощупывала его голову, плечи, руки… Потом, убедившись, что Валька цел, вышла из комнаты. В коридоре было темно, но Зоя Петровна нашла Таню, обняла её и крепко прижала Танину голову к своей груди.
— Танюшка, родная моя… — говорила она, всхлипывая и не вытирая бегущих из глаз слёз.
— Тётя Зоя, не надо… выпеите лучше воды, — убеждала её Таня.
И принесла стакан холодной воды.
Зоя Петровна маленькими глотками пила воду и плакала уже тише.
Таня помогла ей размотать платок и снять пальто. Они вошли в комнату. Валька возился на коврике со своими игрушками.
Зоя Петровна подвела Таню к окну. В стекле зияла большая дыра, вокруг неё расходились лучами трещины.
— Я ведь эту дыру ещё на улице увидала, — сказала Зоя Петровна снова дрогнувшим голосом. — Вспомнила, что заперла Вальку на ключ и подумала… — Она нагнулась и подняла с пола довольно тяжёлый металлический осколок.
Таня сказала:
— Не надо, не надо больше об этом! Мало ли что было… Осколок этот я сейчас выброшу. И давайте поскорее заклеим окно, из него очень дует, а у Вальки и так насморк.
НОВОГОДНИЙ ПОДАРОК
Накануне Нового года приехал с фронта боец и привёз Вовке от папы в подарок два больших куска сахару.
Один кусок мама расколола на мелкие кусочки, чтобы пить чай, а другой велела Вовке отнести Гале. Она сказала:
— Бедная Галочка прямо в ниточку вытянулась. Только глаза на лице у неё остались, так похудела. Пусть хоть чаю сладкого попьёт.
Галя сперва обрадовалась, а потом застеснялась:
— Не возьму! У самих ничего нет, а сахар раздариваете. Подумаешь, богачи! — сказала она.