— Таня, зачем землю вскопали?
— Огород будут садить, — объяснила Таня. — Редиску, лук, морковь, огурцы… Ты огурчики любишь?
Валька покачал головой. Огурцов он не видел два года и забыл, какие они. Отдохнули и отправились дальше. Вовкина мама говорила, что крапива растёт ближе к пруду.
На одной лужайке земля была взрыта и покорёжена. Вовка сказал:
— Глядите, ведь это то самое место, где осенью фашистский самолёт грохнулся. Самолёт убрали, а место я всё равно узнал.
Крапиву нашли, как и ожидали, на берегу пруда.
— Ого сколько! Да тут на тыщу борщей хватит, — обрадовался Серёжка и голой рукой схватился за стебелёк.
— Ой! Ой! — завопил он. — Кусается!
— Никогда крапивы не рвал, — сказала Галя. — Её надо под самый корешок брать, а ещё лучше в перчатках.
Перчаток, конечно, ни у кого не было, — кто же носит перчатки в мае? Рвали под корешок и маленько пообожглись, но кошёлки набили доверху. Теперь зелёного борща хватит на несколько дней. Спешить было некуда, и опять уселись погреться на солнышке. Смотрели, как зеленеет трава, как дружно и весело распускаются деревья.
Пожалели большой, старый клён, словно молнией, разбитый бомбой. Ни одного листочка на нём, ни одного живого побега. Не ожить ему, не распуститься, не увидеть новой весны…
А весна — всегда весна, всегда радостна. И на Большой земле, и в осаждённом городе. Счастливы те, кто её дождался, и очень жаль тех, кто её уже никогда не встретит.
ПАЛОЧКА-ВЫРУЧАЛОЧКА
Всё на свете имеет конец. Кончилась и первая блокадная ленинградская зима. Ей на смену пришла тоже полная трудностей, опасностей и лишений, но всё-таки самая настоящая весна. Прогоняя холод и темноту, входили в осаждённый Ленинград тёплые, светлые и длинные дни. И ленинградцы трудились, насколько хватало сил, приводили в порядок свой город, чтобы устроить весне достойную встречу.
Уже во дворах и переулках растаял последний снег.
В раскрытые окна остуженных и продымлённых квартир вливался свежий и тёплый воздух, и поговаривали о том, что в школах скоро начнутся занятия.
А пока ребята восстанавливали силы, ходили каждый день завтракать и обедать в специально открытые для детей столовые и всё свободное время, истосковавшись за зиму по свежему воздуху, проводили во дворе.
Однажды Кирюшка и Таня сидели вместе со своими друзьями на лавочке и думали, во что бы им поиграть.
— Давайте в пряталки, — предложил Серёжа.
— Не в пряталки, а в прятки, — поправила его Таня. — А палочка-выручалочка у тебя есть?
Палочка у Серёжи нашлась. Все стали в круг, сжали руки в кулаки, и Таня стала считать.
— приговаривала Таня и постукивала по каждому кулаку.
Это была очень старинная считалка, но, пока не придумали новой, можно было отлично пользоваться ею.
Водить выпало Гале. Она уселась на лавочку и крепко зажмурила глаза. Все разбежались.
— Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, я иду искать совсем! A-у! Я иду! — несколько раз громко повторила Галя.
Никто не откликнулся — значит, все спрятались. Тогда Галя открыла глаза и встала. И сейчас же, ну прямо в ту же секунду палочка громко заколотила по скамейке.
Эта хитрость была тоже старая-престарая. И те, кто играл в прятки при царе Петре, наверное, уже её знали. Надо было осторожно притаиться за спиной у водящего и, как только он откроет глаза, сразу же застучаться. Серёжа знал эту древнюю хитрость и застучался первым. Теперь он восседал на лавочке с видом победителя и наблюдал, как Галя, ступая на цыпочках и осторожно оглядываясь, ходит по двору.
Но, несмотря на все Галины предосторожности, Таня успела выбежать и застучаться. А Вовка попался. Он зазевался в подъезде, в углу под лестницей, и Галя первая добежала до скамейки и схватила палочку.
Теперь надо было найти и застучать Киру. Галя снова обошла весь двор и даже выглянула на улицу, хотя по правилам игры на улице прятаться не разрешалось. Киры нигде не было. Неосмотренным оставался только чердак над флигелем, на который вела длинная и узкая, как змея, пожарная лестница. Галя подошла к лестнице и, закинув голову, старалась разглядеть, что делается на чердаке. В этот миг за её спиной раздался быстрый и громкий топот.
Кирюша пролетела, как вихрь, и, подхватив на бегу выручалочку, заколотила ею по скамейке.
— Где ты была? — набросились на Киру ребята.