Скорее всего, таким предлогом могло послужить лишь обвинение Кремля в искусственном разжигании европейской войны и в неспровоцированном развязывании агрессии против Германии, а для этого Москве было достаточно начать всеобщую мобилизацию. В таком случае Форин офис мог бы заявить, что поскольку война перешла в схватку двух агрессоров, то Англия не намерена участвовать в разборках между диктаторскими режимами, и согласна подписать мирный договор с Берлином на условиях готовности Германии восстановить государственную независимость Франции, Бельгии и Голландии.
А надо сказать, что весной 1941 года английский посол в Москве Криппс, всячески старался запугать Кремль возможностью заключения Лондоном такого мирного договора с Германией, и с этой целью 18 апреля даже направил советскому правительству соответствующий меморандум. Делал он это из благих побуждений, поскольку совершенно ошибочно считал, что в этих условиях Москва, чтобы предотвратить возможность замирения между Лондоном и Берлином, будет вынуждена пойти на сближение с Великобританией.
Сталин же воспринял же меморандум Криппса как политическую данность, свидетельствующую о том, что договоренность о заключении мира между Англией и Германией принципиально уже достигнута. А для того чтобы эта договоренность стала реальностью, Лондону не хватало лишь соответствующего политического предлога.
Поэтому Иосиф Виссарионович резко меняет проводившуюся до этого дня наступательную политику по отношению к Гитлеру, и провозглашает недопустимость какого-либо дальнейшего провоцирования Германии. Естественно эта его новая точка зрения сделала невозможным проведение в СССР всеобщей мобилизации, поскольку еще со времен ПМВ объявление мобилизации приравнивалось к объявлению войны.
Так был ли Сталин виновен в катастрофе, которая постигла Красную армию на начальном этапе войны? Разумеется, как высший руководитель СССР он нес персональную ответственность за все, что происходило в стране. Как каждый человек он допускал в своих действиях промахи и ошибки, и странно было бы это отрицать. Однако вопрос заключается в том, мог ли Сталин в сложившейся ситуации предвоенного времени предпринять какие-либо кардинальные шаги, чтобы уменьшить размеры грядущей военных поражений?
Ставшее уже стандартным объяснение катастрофы начального периода ВОВ гласит: это произошло потому, что до начала нацистской агрессии не были выполнены самые необходимые мероприятия для отпора врагу — мобилизация, сосредоточение и развертывание войск. В то время как главные силы противника оказались полностью отмобилизованными, развернутыми и готовыми по первому сигналу начать вторжение в СССР.
Действительно, к началу войны войска Красной армии оказались на положении мирного времени — в пунктах постоянной дислокации, в военных городках или летних лагерях. Вооружение и техника находились в парках, на консервации. Большинство соединений уже в ходе боевых действий и под массированными ударами авиации и артиллерии противника начали выдвигаться к госгранице навстречу его наступающим танковым группировкам, так и не успев занять назначенные оборонительные рубежи в пограничной зоне.
Все это соответствует реалиям июня 1941 года. И надо сказать, что в подобных условиях любая армия мира неизбежно потерпела бы поражение при имевшем место соотношении сил. Однако и после того как уже была проведена мобилизация вооруженных сил СССР, компенсировавшая крупнейшие людские потери первых месяцев войны, налажено массовое производство военной техники в восточных районах страны и осуществлен разгром немецких дивизий под Москвой, в 1942 году Красная армия, тем не менее, вновь понесла колоссальные поражения, отступив аж до самой Волги. Так что помимо заблаговременно непроведенной мобилизации были и иные, не менее значимые причины разгрома вооруженных сил СССР в первые месяцы войны.
Стоит напомнить и то обстоятельство, что в момент начала западного блицкрига французская армия была полностью мобилизована, развернута и в соответствии с оборонительными планами сосредоточена в приграничных районах. Однако это никоим образом не уберегло Францию от сокрушительного поражения.
Впрочем, с военно-технической точки зрения даже если проведение мобилизации в СССР было бы начато еще в первых числах мая 1941 года, то это все равно явилось бы заведомо проигрышной акцией. Ведь вермахт оставался в мобилизованном состоянии еще с окончания западной кампании, поэтому в ответ на начало советской мобилизации нацисты просто значительно ускорили бы переброску войск на восток, поскольку в этом случае им уже не нужно было бы соблюдать скрытность передвижения своих дивизий.