Не совсем «Прости меня, вернись ко мне», но, по крайней мере, он сделал первый шаг.
ИНОГДА ПРАВДА КУСАЕТСЯ
Лео стоял перед черными металлическими воротами, ожидая ее. «Привет», — сказала Дженни, покраснев, ведь она сама себя пригласила.
Лео повозился с замком на воротах. Он кивнул в сторону велосипеда, приставленного к мусорным бакам на лестничной площадке. «Папа катается на нем по парку каждое утро. Для своего возраста он очень спортивный».
Лео ни разу не упоминал об отце. Дженни всегда представляла, что он рос без отца в огромных розово-белых апартаментах своей матери на Парк-авеню, смотря телевизор и расчесывая ее капризную собаку золотой щеткой, пока его мать тратит миллионные алименты на дизайнерскую одежду для собак и ужины с молодыми парнями.
«Эй, народ. Я дома», — крикнул Лео, заходя в квартиру. — «Вот», — сказал он Дженни, снимая с нее черную куртку и вешая поверх своей. — «Проходи».
Дженни прошла за ним по темному узкому коридору. В квартире пахло несвежим попкорном и До-
местосом. Белая краска на стенах потрескалась и облупилась, простой бордовый ковер был старым и грязным. Все напоминало ее собственный дом, только хуже.
«Мама, папа, это Дженнифер, девушка, о которой я рассказывал».
Челюсть Дженни практически шлепнулась на новые замшевые ретро-кроссовки от Стива Маддена, когда она увидела мистера и миссис Беренсон. На них были одинаковые серые спортивные костюмы, они ели попкорн, закинув ноги на столик из ротанга, и смотрели телевизор в своей маленькой темной гостиной. Миссис Бренсон была крошечной, с короткими белыми волосами и яркими голубыми глазами, окруженными маленькими морщинками. Мистеру Бренсону было по крайней мере восемьдесят, у него были длинные седые волосы, костлявые конечности и загорелое жесткое лицо. Они оба были такими худыми, что казалось, они сидят на диете из попкорна и воды.
«Очень приятно… познакомиться», — заикнулась Дженни. Она сделала шаг вперед, чтобы пожать им руки.
«О, ну разве ты не куколка», — объявила миссис Бренсон.
«Мы тут смотрим старую серию про Джеймса Бонда», — сказал мистер Бренсон. — «Садись и посмотри с нами, если хочешь». Он с хрипом подвинулся, освобождая место на бордовом велюровом диване для нее. Дженни понятия не имела, как он может вообще кататься на велосипеде. Казалось, он упадет замертво, едва сев на него.
«Ничего». — Лео взял Дженни за локоть. — «Идем, я покажу мою комнату».
Дженни закусила губу, следуя за ним в соседнюю комнату. Она корила себя за чувство разочарования. Почему ее волнует, что Лео — не принц, живущий в эксклюзивном здании с дворецким на Парк-авеню?
Потому что у парня должно быть что-то еще, кроме приятного нрава и кривоватых зубов!
Комната Лео была еще более угнетающей, чем остальная квартира. Лишь односпальная кровать, приставленная к стенке, с каким-то синтетическим желто-зеленым покрывалом в клеточку, создающим впечатление мотеля 1979 года, белые стены, грязный коричневый ковер и обшарпанный деревянный стол с огромным Маком. Компьютер был явно самой новой, самой дорогой вещью у Бренсонов.
Дженни присела на край кровати и резко чихнула. У нее была аллергия на всю эту ситуацию.
А у кого не было бы?
Лео уселся на свой твердый деревянный стул и клацал мышкой, пока компьютер не проснулся. «Этим я занимаюсь, когда не в школе и не с тобой».
«О?» — Дженни предположила, что он покажет ей какой-нибудь ненормальный чат, куда он заходит, прикидываясь кем-то другим.
«Иди сюда, я покажу».
Она с неохотой встала и подошла, ожидая увидеть гору разъяренных писем. Вместо этого там была картина, точная копия «Дня рождения» Марка Шагала, с маленькими завитушками, которые придумал сам Лео.
«Это ты нарисовал?»— спросила Дженни, обретя дар речи. Это было очень красиво.
«Ага, но еще не закончил. Нужно что-то сделать с окном. Оно слишком унылое». — Он начал открывать меню цветовых палитр и теней. «Я могу обрисовать его золотым…» — Он взглянул на Дженни. — «Что скажешь?»
Дженни опять подошла к кровати, больше сесть было негде. Она несколько раз подпрыгнула на ней, собираясь с мыслями. «Я на самом деле думала, ты живешь в шикарной квартире на Парк. Я думала, Дафни — твоя собака», — Она прекратила подпрыгивать, посмотрела на ковер и сглотнула.
«Наверное, в каком-то смысле я сам хотел, чтобы ты так думала. Потому и привел тебя туда».
Дженни подняла глаза. Лео выглядел гораздо более стильным и красивым на фоне своей отвратительной комнаты. «Но Элис сказала, ты был на том вечере во Фрике. И у тебя классная кожаная куртка». — Она подложила ладони под ноги. — «Я думала, ты там живешь», — повторила она.
Лео покачал головой. «Я выгуливаю Дафни для мадам Т после школы. Она берет меня с собой на всякие мероприятия, как во Фрике, и оформляет мне членство в музеях, потому что знает, я люблю искусство, а ее дети уже взрослые. Это очень мило с ее стороны».
Дженни кивнула. Почему так тяжело принять то, что она уже знала? Лео был просто обычным мальчиком, выгуливающим собак после школы.
И у него на самом деле старые родители, и жил он в темной, угнетающей квартире. Конечно, он увлекался искусством, как и она, но должно же было быть еще… что-то.
Дженни внезапно спрыгнула с кровати и схватила телефон. «Давай сделаем что-нибудь сумасшедшее и романтичное! Мы можем украсть бутылку вина у твоих родителей, пойти в парк и напиться под звездным небом!»
Лео онемел. «Кажется, это ты — полна загадок», — заметил он с растерянной улыбкой. — «У моих родителей нет никакого вина, и кроме того, завтра в школу. Мне нужно приготовить ужин и сделать домашку. Ты можешь остаться и поужинать с нами».
Ужин в компании изнуренных тысячелетних родителей Лео, которые даже вино не пьют? В этом уж точно не было ничего сумасшедшего и романтичного!
Дженни не могла понять, что с ней не так, но если она как можно скорее не выберется из этой крошечной комнаты, она взорвется.
«Кажется, мне пора», — пробормотала она, практически выбегая за дверь. Ее лицо пылало, она даже не была способна попрощаться с его родителями. Входная дверь была всего в восьми шагах по коридору. Она схватила свою куртку, в предвкушении холодного воздуха и автобуса домой.
«Погоди!» — услышала она голос Лео вдогонку, но она уже убежала.
Элис сказала, ей нужно выяснить, понравится ли ей настоящий Лео. Теперь у нее был ответ.
И он не был положительным.
У Б ПРИЛИВ СЕСТРИНСКИХ ЧУВСТВ
«Как чудесно видеть тебя дома!» — обрадовалась мать Блер, когда та вышла из лифта со своими чемоданами от Луи Вюиттон. Муки, собака Аарона, подбежал к ней и потерся задом о ее колени.
«Отвали», — прошипела ему Блер, хотя на самом деле была рада оказаться дома. Она сняла свое пальто и швырнула на старинный диванчик в углу прихожей. «Привет, мам. А где кошечка Норочка?»
Элеанор проковыляла к ней и громко чмокнула Блер. Затем протянула телефон. — «Это папа, дорогая. Мы так славно поболтали».
Насколько Блер знала, ее родители не разговаривали друг с другом больше года. «Пап?» — произнесла она в трубку.
«Блер-медвежонок», — чарующий, немного пьяный голос ее папы долетел из chateau во Франции. — «Çа va bien?»
«Типа того», — ответила Блер.
«Нет вестей из Йеля?»
«Не-а». — Блер ни разу не намекнула отцу, что ее шансы поступить в Йель — его альма-матер — практически полностью уничтожены. Она прошла по коридору к своей прежней комнате. — «Еще нет»,
«Ну ладно. Не обижай маму. Она прямо светится, да?»
«Пожалуй». — Блер зашла в комнату и села на пол. — «Я скучаю, папочка».
«Я тоже, медвежонок», — ответил отец, прежде чем положил трубку.
«Ну что скажешь?» — Мать вошла в комнату, тяжело дыша. Ее живот, казалось, вырос на тридцать сантиметров за время отсутствия Блер, но ее лицо красиво загорело во время отдыха на Гавайях, и она выглядела довольно неплохо в темно-зеленом платье для беременных от Дианы фон Фюрстенберг. Даже черный бархатный обруч не казался таким ужасным.