Так начиналась легенда. Лучшие киносценарии

– Неужто правду все это было?! – воскликнула Софья.

– Это ж сказка, дура! – зло прикрикнула Настеха.

– Давайте, девки, споем! – попросила Софья.

– Тебе Каспа так споет!..

– А мы тихо… шепотом… Ну, давайте!.. – И шепотом она завела:

Средь полей широ-оких я, как лен, увела!..

И шепотом подхватили женщины:

Жизнь моя отрадная, как река, текла.

Сблизив головы, поют без голоса:

В хороводах и кружках – всюду милый мой
Не сводил с меня очей, любовался мной…

Слезы в глазах девок, слезы в глазах баб, а снаружи над русским простором, под русскими звездами разносится «Вахт ам Рейн».

Напрягаясь, тащит плуг лошаденка. За плугом, прихрамывая, идет парень лет семнадцати, рыжеватый, скуластый, с веснушчатым седлом на переносье. Он уже хочет развернуть плуг, как вдруг замечает двух девушек, идущих по тропинке в сторону деревни. Сейчас девушки поравняются с ним.

– Тпру… закуривай!.. – баском говорит парень лошаденке, сворачивает плуг на бок, быстро и ладно выпрягает коня и, пустив его на траву, тянется за тавлинкой.

Он успевает свернуть папироску из табачной пыли и прикурить от кресала, когда подошли девушки. Это Дуняша и ее подруга – быстроглазая Химка Девушки поздоровались с парнем, и Химка отошла в сторону, как и полагается при встрече тех, кого в деревне давно уже объявили женихом и невестой.

– Ты чего не пришла вчера? – спросил Колька Крыченков Дуняшу. – Я до самого комендантского часа ждал.

– Не могла… – ответила та тихо.

– А чего ты делала? – с тревогой спросил Колька.

– Стирала я. С фрицевыми поносками допоздна на реке провозилась…

– Вчера потеха была, – со смехом говорит Колька. – Каспа баб спасал! – Он огляделся, обнаружил старое воронье гнездо, нахлобучил на голову, из нескольких соломинок сделал себе усы и, подобрав кривую орясину, взобрался на костлявую спину лошаденки. У Кольки – несомненные актерские способности.

Он вытянул тонкую шею, выпучил глаза, задвигал соломенными усами и стал, ни дать ни взять, Каспа в излюбленной роли.

Девчата рассмеялись.

– Юные поселянки, – важно и тупо проговорил Колька, – я есть добрый рыцарь Дон Кихот…

Испуганно охнула Химка – из оврага вылез кривой помощник старосты.

– Вон-на! – проговорил он с каким-то удовольствием. – В рабочее время тиятрами пробавляемся!.. Так и запишем. – Он вынул из кармана засаленную книжицу.

– Не, пан! – испуганно вскричала Дуняша. – Мы свой урок выполнили. Домой идем.

– Петриченкова и Носкова?.. – Помощник старосты поглядел на Дуняшину подругу. – Ладно, это мы проверим. А ты, скажешь, тоже выполнил урок? – обратился он к Кольке.

– Уж и покурить нельзя? – независимо, хоть и с беспокойством, ответил тот.

– Всыпят десяток горячих, будешь знать перекур… и за тиятры еще надбавят! – пообещал помощник старосты и, спрятав книжицу, зашагал прочь.

– Коль, что же это?.. Неужто тебя накажут? – со слезами заговорила Дуняша.

– Еще чего! – хорохорился Колька – Подумаешь, испугал!.. Пусть только тронут, сразу к партизанам уйду.

– Будь я мужчиной, дня бы здесь не осталась, – заметила Химка.

– Нешто я виноват? – обиженно сказал Колька. – Когда наши в лес уходили, у меня, как на грех, пятку нарвало… А знаете, третьего дня пошел я в Крупецкий бор и стал сигналы подавать. И куковал, и глухарем щелкал, и дроздом свистел – ни черта!..

– Тс! – предупредила Химка. – Может, этот черт кривой где хоронится.

– Ну его к дьяволу!.. Дунь!..

Он быстро нагибается и целует Дуняшу в краешек рта.

– С ума сошел!

– Есть маленько!.. – Колька пытается повторить маневр, но сейчас Дуняша начеку и ловко увертывается.

Девушки со смехом убегают. Колька победно глядит им вслед…

Раннее утро. Задами деревни пробираются Надежда Петровна и Анна Сергеевна.

– Помощник старосты донес, – говорит Анна Сергеевна.

– Теперь одна надежда, что Каспа бухой, – говорит Надежда Петровна. – Коли он Дон Кихотом себя мнит, будет нам защита.

– Это точно! – подтвердила Анна Сергеевна. – Но если трезвый, лучше не суйся, Петровна…