— Да нет, в общих чертах понятно, картина вырисовывается, — подбодрила его я.
— Вы только не отдавайте меня своим, я и так все расскажу. Все, что помню, все, что видел. Они нового все равно ничего не узнают… Или, если все-таки не верите, пусть в вашем присутствии… не знаю, сыворотку там, на детекторе лжи… я понимаю, что многого прошу, но, пожалуйста…
Это не игра — паника в его взгляде, практически ужас, попытки пообещать хоть что-то, лишь бы его не оставляли наедине с людьми, которые, по его мнению, будут выбивать из него признание. Откуда эта уверенность в том, что они будут пользоваться такими методами? На собственном опыте, что ли, уже испытал? Тогда это было явно не у нас. Вообще-то мы не в дикие времена живем, не в дикой стране, и никому не хочется быть обвиненным в пытках и издевательствах над людьми. Я прекрасно понимаю, что никакая работа, никакая карьера этого не стоят. Сбор информации — да, возможно, даже на грани закона, главное — чтобы тебя за этим не поймали; методы давления — исключительно психологические, причем с одними людьми можно зайти дальше — с теми, кто не знает своих прав, с другими надо вести себя так, чтобы у них не было повода жаловаться куда-либо. В общих чертах такие методы работы у нашей службы безопасности и, наверное, не только у нашей. Так что насчет «сыворотки правды и детектора лжи» парень явно детективов начитался или накрутил себя за то время, пока здесь шпионом-недоучкой работал.
Зато теперь понятно, что маска — это его спокойное поведение на работе, а на самом деле он отчаянно боится чего-то или кого-то. Рассказывает он путано, это да, но это от волнения.
— Я все равно не считаю себя виноватым! На такую машину надо делать страховку! И я же не на трассе ее бросил, я оставил ее на парковке! — Камаль эмоционально пытается высказать то, что, видимо, у него накипело.
— Значит, дело у тебя было в разбитой машине. Но ты же не в хлам ее разбил? Сколько мог стоить ремонт?
— Конечно, не в хлам. Там была царапина, и никто не оценивал ущерб, шеф сказал сумму, и все! Надо было оттуда мне просто уйти, а потом уехать… но это я понял уже потом. Вы думаете сейчас, наверное, что я трус и лжец? И что скрылся бы с места происшествия, не заплатив за ущерб? — с вызовом посмотрел он на меня, а потом сник. — Да что говорить теперь…
— Да нет, я не думаю, что ты трус. Похоже, ты поступил как любой нормальный порядочный человек, и за это поплатился. Так что от тебя потребовали?
— Сделать определенную работу, и с меня сняли бы и долг, и денег даже бы дали — по крайней мере, мне так сказали. Только я уже не такой идиот, поэтому согласился, чтобы только вырваться из этого места. Я не собирался вредить, не собирался передавать никакие сведения. Честно — даже если бы был уверен, что меня действительно оставят в покое, я не стал бы вам вредить. Мне просто здесь очень понравилось… И я, правда, собирался вам обо всем этом рассказать, но все тянул.
— Так… постой-ка… — у меня уже входит в привычку его перебивать, когда приходят какие-то неожиданные догадки. — А в клубе — это ты был? Туда-то тебя как занесло?
— Вы и это видели… — он рассмеялся, только совсем невесело. — Когда я начинаю думать, что большего стыда уже невозможно испытывать, оказывается, что — можно. Я вас там не заметил, впрочем, неудивительно, — он снова улыбнулся одними губами. — Если мы говорим об одном и том же клубе в одно и то же время?
— Да наверняка об одном, — я даже не сомневаюсь в этом. То-то он мне казался неуловимо знакомым: фигурой, движениями, вообще типажом. Все-таки парень в клубе здорово тогда запал мне в душу.
— Я думаю, уже понятно, что я не на спор туда пришел, — продолжает он. — Мне просто показали, как все может обернуться, если передадут другому «хозяину» — последнее слово он как будто выплюнул.
— Да, видно было, что ты не хотел там находиться. Я потому и обратила на тебя внимание.
— Это было так заметно? Впрочем, наверное, заметно, это я сам не очень понимал, что вокруг происходит.
У меня остается последний вопрос:
— А Катя? Она тебя специально сюда устроила?
— Нет, я думаю, что это совпадение. Наверное, в клубе, только не обижайтесь, наверное, там кто-то понял, что вы на меня среагировали… простите…
— Не извиняйся, все так и было. И я интереса не скрывала; впрочем, меня больше интересовало, можно ли человека заставить делать то, что он не хочет. Вот и ответ на мой вопрос.