Выбрать главу

Почему-то от слов второго меня посетило плохое предчувствие, хотя куда уж хуже.

И когда меня стали освобождать от креплений, предчувствие уже вопило в полный голос, потому что не собирались меня увести отсюда для того, чтобы дать прийти в себя — играющие были слишком возбуждены, они только начали…

Логика, здравый смысл, надежда: «а вдруг, если буду слушаться, меня пощадят» давно уже меня покинули. Страх, ненависть, желание отомстить, вырваться, причинить боль в ответ — вот это осталось. Дернулся я сильно, практически раскидав двух или даже трех человек, мимолетно подумав, что никто из них один-на-один со мной бы точно не справился. Но только честными драками здесь точно не баловались — меня быстро скрутили, не без помощи охраны. Точнее, как раз без охраны они бы и не справились — двое спортивных парней в одинаковой черной форме успокоили меня очень быстро, даже не запыхавшись. Для них это работа. Наверное, бывает работа и похуже. Интересно, кто трупы выносит? Они же? Или уборщики, для которых это тоже работа?

Они же кладут меня грудью на стол, растревожив все ожоги и порезы, и держат так профессионально, надавливая на плечи и руки, что двинуться невозможно, можно только шипеть сквозь зубы от боли. В процессе с меня давно свалились все тряпки, которыми меня вначале обмотали, и я абсолютно голый. Обнаженный человек среди одетых чувствует себя очень неловко, это способ морального давления… В моем случае он чувствует себя куском мяса, которым сейчас и является.

— Держите его вот так, чтобы не дергался… ты отойди сюда, а то мне не подойти, — говоривший подходит ближе и надавливает мне на поясницу.

Тварь такая! Я догадывался, что может найтись любитель подобных развлечений, но все-таки надеялся… Но неожиданно оказывается, что острота происходящего сглаживается, почти теряется на фоне того, что уже было. Меня держат так, что невозможно пошевелиться, и кто-то ляпнул на задницу что-то холодное и скользкое. И мне почти все равно. Если бы это случилось в первый или второй день, тогда, у Андрея, я бы сошел с ума. А сейчас, наверное, с ума я сойду от чего-нибудь другого.

После смазки в меня под напряженные смешки присутствующих запихивали какую-то игрушку. Просто омерзение и боль. О другом я запретил себе думать. Мужчина я после этого или не мужчина — если бы мы были в равных условиях, меня не держали бы эти амбалы, то мы бы решили между собой, кто здесь мужчина.

Моя реакция явно их разочаровала. А мой организм, по-моему, просто перестал все воспринимать. Сознание я не терял, хотя очень хотелось, но просто все стало как через вату…

А вот когда кто-то очень находчивый решил «взбодрить» игрушку и поднес к лицу, а потом к глазам лезвие, я порадовал их своей реакцией. А потом от нескольких царапин все-таки потерял сознание.

Настоящее время

Я машинально дергал какие-то путы, которыми меня привязали, пытался то так, то эдак повернуть кисти — и вдруг почувствовал, что у меня получается! Это непередаваемое ощущение, когда ты зачем-то развязываешь туго затянутый узел, и наконец он поддается! Действуя осторожно, перестав дергаться, чтобы случайно не затянуть все обратно, я почти освободил руки. А ноги мне не привязывали, видимо, я действительно плохо выглядел — куда такой убежит!

Заныли ожоги, порезы, особенно ладони — лопнула едва появившаяся корочка на ранах — но на это плевать, если останусь здесь, будет хуже. А боль уже становится фоном, и к ней привыкаешь.

Но не может мне везти постоянно: открылась дверь и вошел парень-уборщик. Твою же мать! Я прикрыт какой-то простыней, но вдруг он заметит, что руки свободны… я не смогу сейчас незаметно вернуть все, как было. Спящим притворяться бессмысленно — он видел, что у меня глаза открыты.

Начать убивать с уборщика? «Убивать» — громко сказано, я не спецназовец, но хотя бы оглушить… Я массивнее и сильнее, он какой-то тощий, хотя и высокий, такой неприметный, но на охранника сложением и выправкой точно не тянет.

Парень вкатил свою тележку в дверь, достал швабру и начал возить ею по полу. Я так надеялся, что мытье полов не входит в сегодняшнюю программу — зря надеялся. Естественно, он подошел близко к кровати, естественно, он заметил свободно висящие ремни… Я очень хотел без этого обойтись, но придется…

Его взгляд скользнул по моей свободной руке и вдруг переместился на лицо, он буквально впился в меня глазами:

— В себя, вроде, пришел? Так, гадить здесь не будешь? Тошнит, что ли? Почему в мою смену-то привозят… Быстро голову сюда опускай! — он метнулся к своей тележке за пластиковым ведром и подставил его мне.