К ночи старики уже устали, но всё не могли оторваться друг от друга и болтали без умолку.
Сергей Степанович, очевидно, сильно болел, но был в отличном настроении. Я думаю, это из-за приезда отца. Впрочем, это было взаимно. Я понял, в чём была такая необходимость приезда, отец боялся опоздать. Грустно от такой безнадёжности, но что поделаешь, это жизнь.
- Пап, может, давай уже поедем в гостиницу, а то Сергею Степановичу нужно отдохнуть.
Все замолчали и посмотрели на меня как на дауна, который что-то ляпнул невпопад.
- Вы простите моего...
Отец многозначительно не продолжил, словно хотел сказать какое-то ужасное ругательство, но потом вспомнил, что я всё же его сын.
- Вовочка, тут будем ночевать, какая гостиница? Проснись! Завтра отправим тебя за продуктами, а то тебя ведь легче убить, чем прокормить!
Мне совсем не нравился тон отца. Но Адель уже заливалась от смеха, а он вёл себя крайне пафосно, словно я его прислуга. Было обидно, но, с другой стороны, если ему это приятно, пусть чудит, его песенка уже давно спета. Какие радости у него остались в жизни?
Если бы я его не знал, то подумал бы, что он хочет девочку в свои игрушки. Но у отца после смерти матери не было ни одной женщины, она была любовью всей его жизни, заменять он её никем не хотел. Девочки уж точно не входили в круг его общения, он был очень высоких моральных принципов, чего всегда требовал и от меня. Позволил сделать из себя то, что объединяло их обоих. Как говорится: «Против кого будем дружить?»
Спать отцы улеглись в одной комнате, чтобы надолго не расставаться, мне выделили комнату Адель, а она легла в зале, сославшись на то, что ей завтра на работу и так будет удобнее.
Не спал всю ночь, на фоне мертвой тишины у соседей лаяли собаки. Ну что за ерунда? Зачем нужны такие бестолковые животные? В какой-то момент было желание пойти прямо в трусах и разогнать их, но потом отказался от этой затеи, подумав, что глупые животные навряд ли поймут меня и всё равно будут гавкать.
Утром пошёл в ванну и встретил хозяйку, она уже убегала. Выглядела как настоящая училка. Одежда и макияж прибавили ей возраста, она стала похожа не на шкодливую девчонку, а на нормальную женщину, которой не чужда любовь к мужскому телу. Не мог не заметить её заблудившийся взгляд в районе моей груди. Я не стал скрывать от неё своего достоинства, а наоборот, повернулся так, чтобы было лучше видно, а она засмущалась и убежала. Обещала вернуться только к вечеру. Даже не представлял, чем здесь можно заниматься весь день.
Глава 5. Иллюзия обмана
Своего сына Матвей Иванович так и представил: «непутёвый»! Был им недоволен. И сказал, чтобы я на него не обижалась, если что не так.
- Пап, это ты меня за «непутёвого» хотел замуж отдать?
Смеялась я от души, вспоминая, что всерьёз представляла, как это будет выглядеть.
- Вот так ты любишь единственную дочь!
Отец молчал и выглядел смущенным. Наверное, это были какие-то его мечты, о которых Матвей Иванович знать не знал.
- Я думаю, ты, Матвей, зря так критикуешь своего сына, у тебя просто не может быть непутёвого ребёнка!
- Сергей, я тоже так думал. Но этот болван болваном. Я вполне объективно говорю. Одни гульки на уме, а уже 28 лет. Чуть не женился и поверь, я был бы счастлив! Но нашёл жену такую же, как и сам, совершенно несерьёзную. Она взяла и сбежала из-под венца. Ты даже не представляешь глубину моего позора!
- Да, вот это передряги у вас.
Послышался стук снаружи. Я открыла дверь, и взгляду предстал весь распаренный от работы парень, в свитере и джинсах, куртка была в руках. Просто модель с подиума, очень симпатичный. Короткие чёрные волосы, глаза цвета крепкого кофе, высокий, под потолок, и очень складный. По одежде и внешности, плюс рассказам папы, я составила о нём своё невысокое мнение. Он достаточно бесцеремонно пялился на меня, чем подтвердил мои предположения.
Мой папа летал, словно на крыльях, казалось, даже болезнь отступила. Они с другом, не переставая, говорили, было так интересно узнать о той стороне жизни, которая всегда оставалась в тени. Матвей Иванович был свойский, разговаривал запросто, и был ну просто душой компании. Ничего общего между тем мужчиной, с которым я говорила по телефону, и тем, который сидел передо мной. Зато Владимир отдувался за обоих, бедный, он чувствовал себя настолько не в своей тарелке, что мне его было даже жаль. Отец, конечно, прилагал все усилия для этого. Но все понимали, что он шутит. Видно, у них давний конфликт, поэтому Владимиру это очевидно приелось.