Андрей был приглашён на очередную научную конференцию в Лондон, и после работы она помчалась в аэропорт поцеловать его перед недельной разлукой. Они были женаты уже два года, но до сих пор любили устраивать друг другу маленькие сюрпризы, как в студенческие времена. Запланированный поцелуй состоялся у стойки таможенного контроля, потом Кира помахала Андрею из-за немой стеклянной стены и, окончательно потеряв его из виду, вышла из здания. Автобус, потом метро – наконец переполненный пятничный транспорт остался позади.
Солнце слепило на закате. Искрящийся, только что выпавший снег переливался радужными бликами, лёгкий морозец приятно пощипывал лицо. Огромная искусственная ёлка, всё ещё стоящая на площади, поддерживала праздничное благодушное настроение.
Кира сделала глубокий вдох, расслабилась и спросила себя, что же будет делать сегодня вечером. Можно поставить нашумевший фильм на DVD, поехать в клуб, почитать хорошую книгу, посмотреть по телевизору какое-нибудь старое кино, заняться йогой. Можно также, поддавшись внезапному порыву, пригласить кого-нибудь из подруг на ужин.
Прогулочным шагом, потратив намного больше времени, чем обыкновенно занимал путь от метро, разрумяненная Кира добралась до дома. Она на мгновение задержалась у подъезда, поковыряла носком сапожка пока ещё не затоптанный белый снег и, довольная собой, умиротворённая, направилась к квартире.
Пройдя один лестничный пролёт, Кира остановилась, переворошила содержимое объёмистой сумки и извлекла как всегда спрятавшуюся в дальний угол связку ключей. Самый маленький из них открывал тёмно-синюю дверцу почтового ящика. Запоздалых поздравлений с Новым годом и Рождеством Кира не ждала: предновогодний ритуал отправки конвертов и открыток давно сменился телефонными поздравлениями непосредственно в новогоднюю ночь.
Но, к её удивлению, в ящике лежало одинокое письмо. Кира предположила, что, возможно, это рекламная рассылка с приглашением на очередную сезонную распродажу. «Зимние цены до конца января снижены на пятьдесят процентов», или что-то ещё в том же духе: «только у нас и только для вас два предмета по цене одного».
Кира разочарованно закрыла жалобно всхлипнувшую дверцу и бегло оглядела конверт. Однако это явно было не рекламное послание, те обычно красивые и зазывные. Не похоже и на официальное уведомление из налоговой инспекции: в таком случае на лицевой стороне стоял бы узнаваемый красный штамп. С виду это был простой почтовый конверт, с одной-единственной скромной маркой. Надписанный вручную, а не на принтере. На этом внешние странности письма не заканчивались. Адресовано оно было непосредственно ей, но в строке «кому» вместо фамилии и инициалов неизвестный автор аккуратно вывел одно только слово: «Кире».
Медленно поднимаясь по лестнице, слегка озадаченная Кира перевернула странный конверт и осмотрела его обратную сторону в поисках какой-нибудь подсказки. Но с оборотной стороны он выглядел так, как и должно выглядеть стандартное почтовое отправление. Войдя в квартиру, Кира небрежно кинула на табурет сумку, сбросила шубку, оставила ключи и конверт под зеркалом и занялась привычными домашними делами, на время позабыв о нежданном послании.
Приготовила себе лёгкий ужин, запила его бокалом сухого вина, мысленно пожелав Андрею благополучного полёта и приземления. Уже позднее вспомнила про загадочное письмо. Вышла в прихожую, поправила перед зеркалом непослушную прядку на лбу и лишь потом взяла конверт. Теперь он показался ей довольно увесистым. С ним она вернулась на кухню, глянула на закипающий кофе, села к столу, оторвала сбоку узкую полоску – и извлекла пачку квитанций Липецкэнерго для оплаты электричества. Кира раздосадованно усмехнулась. Она-то уже навоображала себе любопытную загадку или, может быть, приключение, а всё оказалось чьей-то неостроумной шуткой. Всё же развернула сложенные пополам листки и изумлённо задержала дыхание: с обратной стороны они оказались исписаны мелким, не очень разборчивым почерком. Это на самом деле было письмо к ней.
Кира сразу подумала о недавно умершем отце, советском писателе средней руки, достаточно успешном, чтобы создать благополучие для близких и быть похороненным среди больших людей на Новодевичьем кладбище. Она хорошо помнила, как при получении длинных писем отца охватывали дурные предчувствия. Он утверждал, что пространные письма частенько перерастают в книги. По его выражению, «такие письма служат предлогом, позволяющим автору вступить в воинствующий мир литературы». Если верить отцу, немало нежелательных личностей протиснулось в писательскую среду, просто написав длинное, полное откровений письмо ему или кому-то из его коллег. А не верить… До сих пор уроки отца всегда оказывались полезными для неё.