— У тебя-а… гм, тушь растеклась, — не в силах сдержать смешка бросаю через плечо.
— Чего? Какая, на хрен, тушь! — не догоняет Лёнька. — Я не пользуюсь тушью!
— Точно тебе говорю! Тушь потекла. Могу зеркало дать.
— Да ну тебя!
* * * *
После работы ещё некоторое время гуляем по городу, разговариваем о том о сём. С Лёнькой всегда весело. Мы случайно познакомились ещё на первом курсе, прямо на парах, когда он робко спросил у меня: «тут не занято?». С тех пор и общаемся. И плевать я хотела на всякие там предрассудки о неправильности секса между одинаковыми полами. Глупости.
Мы съедаем по порции моего любимого фисташкового мороженого, прежде чем Лёнька отправляется домой, надеясь ещё успеть, хоть немного подготовиться к завтрашней лекции.
Я же решаю прогуляться и несколько остановок иду пешком в сторону общежития.
Возвращаться почему-то не хочется.
Неторопливо шагаю по проспекту, стараясь держаться поодаль от шумной дороги, где без конца снуют цепочки разношёрстных автомобилей. Разглядываю яркие огни города, дома, рекламные вывески. Сто раз их видела. И всё равно смотрю так, словно вижу впервые. Словно оказалась на этой улице впервые. В объятьях доселе незнакомого шумного мегаполиса. На душе непривычно спокойно, мысли лениво блуждают по витиеватым закоулкам мозга, полностью отрешённые от внешнего мира. Далёкие. Почти что чужие.
Погода шикарна.
Даже несмотря на то, что небо стало ещё более тёмным, предвещая наступление ночи. Однако блеклый свет всё равно кое-где пробивается через гущу мутных облаков. Кажется, что вот-вот пойдёт дождь, но как будто по чьей-то злой или, быть может, всё-таки доброй воле, небо до сих пор отказывается излить на землю холодные ноябрьские потоки.
Я как раз прохожу мимо небольшого сквера, расположенного в одном из ничем не примечательных двориков города, когда на глаза попадаются парные детские качели. Не те маленькие и цветастые, что сейчас красуются на каждой детской площадке, а старые. Облезлые, массивные и невзрачные. Поставленные тут ещё в советские времена. По виду кажется, что стоят целую вечность, настолько старо и неухоженно выглядят. Только что не проржавели до основания.
И почему их до сих пор не убрали?
Внезапно хочется сесть и покачаться, как это бывало в детстве. Легко перепрыгиваю низкую железную ограду, целенаправленно иду к тем самым качелям. Надо же! На одних ещё сохранились дощечки. Какое приятное стечение обстоятельств. Так, по крайней мере, не придётся морозить задницу об железяки. Прижимаю сумку к груди и довольная плюхаюсь на сиденье. Елозя ногами по рыхлому песку, совершенно не боясь запачкать свои до блеска начищенные сегодня утром чёрные кроссовки, начинаю лениво покачиваться. Взглядом нахожу точку для внимания на далёком просвете горизонта, виднеющегося меж двух пятиэтажек, над крышами зданий вдали.
Какое-то время сижу в искренней надежде, что сильно припозднившийся дождь всё-таки соизволит разродиться. Однако он, словно назло моему нетерпеливому желанию промокнуть сегодня до нитки, отказывается проронить даже каплю влаги.
Погружаюсь в собственные мысли, вспоминаю Лёньку, и его рассказ о каком-то новом мальчике, с которым он познакомился через каких-то там своих знакомых. Вспоминаю его как всегда бурный и невероятно эмоциональный рассказ о том, какой он красавчик (этот его новый знакомый) и о том, что Лёнька намерен приложить все силы, чтобы добиться своего нового избранника. Эти мысли вызывают невольную улыбку на лице. И я улыбаюсь. По-дурацки, наверное. Сижу на этих, истерзанных временем, старых качелях, что сейчас кажутся мне роднее кого бы то или чего бы то ни было. Думаю о своём безнадежно добродушном друге и улыбаюсь.
Да!
Это выглядит определенно глупо…
На лицо падает капля воды, заставив меня моргнуть и отвлечься от безмятежных мыслей. Поднимаю голову и с надеждой смотрю на тёмно-серое полотно неба.
Мои мольбы услышаны?
Мгновение. Лишь доля секунды и я чувствую, как уже промокла почти до нитки. Словно ведро с водой вылили. Словно кто-то там, наверху, сильно раздражённый моим нытьём решил затопить разом весь шар земной. Мол, хотели дождя? Нате, распишитесь…
За считанные секунды, прилежно уложенные плойкой волосы, превращаются в слипшиеся извивающиеся пряди. Когда высохнут, буду похожа на пуделя, как это обычно бывает после принятия душа. Волосы у меня всегда вились, что мне, конечно же, не нравилось. Непослушные сволочи!