Он издевается?!
Не двигаюсь.
— Садись, — быстрый рывок, меня больно хватают за запястье, усаживают к себе на колени. Боком. Пульс зашкаливает, в лицо ударяет жар. Руки парня подобно ловким паучьим лапам обвивают талию, горячая ладонь прижимается к внешней стороне бедра. Меня окутывает знакомая палитра запахов. Его лицо вдруг слишком близко. Опасно близко. Почему-то чувствую дрожь во всём теле. Мышцы сводит каким-то жутким спазмом от напряжения и страха.
Да что со мной?!
Не смотрю на Яна. Боюсь разглядеть в его глазах что-то, что может мне не понравиться. Я уверена, что увижу в них то, что мне не понравится. Пустым, абсолютно пустым и отрешённым взглядом пялюсь куда-то в сторону… и жду.
Некоторое время ничего не происходит. Мы просто сидим. Ян не разжимает рук, точно знаю, что смотрит мне в лицо. Он злится? Думаю, да. Жалеет, что притащил меня к себе? Совершенно точно…
— Ты меня боишься? — его голос вдруг очень тихий. С какими-то странными нотками… опасения?
Не отвечаю. Вздрагиваю, когда пальцы касаются моей щеки.
— Ты настолько меня боишься?
К горлу подкатывает ком.
Это безумие какое-то! Что я творю?! Что со мной происходит?! Мне нужно бежать от него! Как можно дальше и как можно быстрее!
На глазах появляются предательские слёзы, но я всё равно не двигаюсь, словно не чувствую их. Не понимаю, что он сейчас всё видит.
— Блядь… — как и ожидалось Ян моментально выходит из себя, злится ещё сильнее. — А это что?
Пытаюсь отвернуться, встать. Парень не даёт.
— Мне лучше уйти…
— Сиди на месте! — крепкие руки сильнее прижимают меня к его телу. — Я тебя не отпускал.
Нервным жестом Ян выдёргивает салфетку из стоящей на небольшом кофейном столике салфетницы, двумя пальцами поддевает мой подбородок, поворачивает к себе и вытирает слезу, что всё-таки сорвалась с ресниц. Перехватываю его кисть, забираю салфетку и начинаю активно вытирать глаза. Лишь бы он не видел…
Глупо.
Потому что он уже всё видел, и я чувствую, как из демона сочится злость. Как его тёмная аура поглощает меня и всё пространство кабинета, предвещая приход самого ада на эту землю. Его откровенно бесит всё происходящее. Так почему тогда?!
Боже… Почему мне так стыдно перед ним?
Снова прокатывается волна дрожи и мурашек.
— Прекрати, Алён, — раздраженное. Ян шумно выдыхает, обдавая жаром моё лицо. — Я ни хрена плохого тебе не сделал. По крайней мере, не сейчас. Какого чёрта ты трясёшься? Да ещё и ревёшь вдобавок…
— Я… Мне… — не могу связать и пары слов. Проглатываю ком. Хочется убежать, забиться в какой-нибудь самый тёмный и неприметный угол, чтобы никто не смог меня отыскать. — Прости… Я пойду…
— Никуда ты не пойдёшь! Что за херня? Что с тобой постоянно происходит?
Опускаю голову, лишь бы в глаза ему не смотреть.
Он слишком близко. Происходящее сейчас слишком странно. Я не понимаю, что со мной? И не понимаю, что с ним? Когда я успела стать такой размазнёй?! Чёрт… Это бесит. Злит сильнее, чем всё то говно, что Ян успел мне сделать за прошедшие месяцы. Хочется орать и бить саму себя кулаками до крови. Но он… Он — это ещё хуже. С каких пор он стал таким участливым по отношению ко мне? С каких пор ему не насрать? Почему терпит всё это? Почему копается в причинах, словно пытаясь меня понять? Это бред…
Ян снова поддевает мой подбородок и снова видит влагу в глазах. Стискивает зубы, но следующие его слова звучат очень ровно и спокойно:
— Я и пальцем не тронул твоего музыканта. Слышишь?
Наконец находятся силы посмотреть в его светлые глаза, и теперь уже не могу оторваться. Так всегда. Стоит Яну только поймать меня в этот гипнотический плен. Стоит лишь обратиться из демона в того, второго — брата-близнеца.
— Я ничего не сделал этому Сашке. И не собираюсь…
Просто киваю. Даже сама не понимаю, чему именно.
— Ты из-за этого расплакалась?
Не отвечаю. Потому что не знаю ответа.
— Скажи мне…
Опускаю глаза, пытаясь избавиться от наваждения. От его бешеного влияния, но больше не двигаюсь. Не предпринимаю попыток встать. Демон успокоился. Я чувствую это. А ещё я чувствую, что мне вдруг очень хорошо и уютно в его руках, в его объятиях. Так уже было. Когда мы занимались сексом. Вчера. Что-то внутри очень сильно хочет в них остаться. Хочет стать слабой, беззащитной. Отдаться полностью его воле… и будь что будет.
— Он… так сильно тебе нравится? — с запинкой спрашивает Ян спустя какое-то время. Что-то едва уловимо меняется в голосе парня. Вижу, как темнеют его глаза.
Бросаю несколько коротких взглядов и тихо отвечаю:
— Да… Он… Он хороший.
— Хороший, — эхом почти без эмоций отзывается Ян, коротко кивает. — А я?
Поднимаю глаза.
— Я плохой?
Первые несколько секунд не совсем понимаю, о чём говорит. Кажется, словно моё откровение ранило его сильнее, чем могло бы. Это простое: «хороший… он хороший… а ты…» Нет? Какой ты? Я не знаю. На самом деле, если задуматься, я ни фига о тебе не знаю. Но очень хочу. Я уже чертовски давно и очень сильно хочу узнать, какой ты на самом деле? Что скрывается под этой маской вечного и неисправимого подонка? Или на самом деле это не маска, и ты такой и есть? А я вечно пытаюсь что-то выдумать, сделать тебя в своей голове тем, кем ты никогда не являлся. Может быть, первое впечатление и было истинно верным? Но тогда…
— Я… — единственное, что удаётся выдавить из хаоса безумных мыслей. Опускаю взгляд. — Я… не знаю… какой ты.
Ян молчит. Долго молчит, продолжая смотреть на меня. А я так и не решаюсь поднять взгляд. Мну в пальцах эту несчастную салфетку.
— Хотела бы?
— Что?
— Узнать, какой я?
Он ведь уже как-то спрашивал нечто подобное. Но я не придала значения. Решила, что это ерунда. Но что если…
— Ты не позволишь, — перевожу внимание на парня.
Чувствую, как Ян медленно проводит ладонью по моей спине, оставляя ноющий жуткой болью ожог. Словно калёным железом…
Зачем?..
Зачем продолжаю пытку? Ведь знаю, что потом будет ещё хуже, чем сейчас.
Ян обхватывает мой затылок, заставляется наклонить голову, прижаться своим лбом к его. Закрывает глаза. Почти касаемся кончиками носов. Чувствую, как поднимается его грудь в глубоком вдохе и следующее, что он произносит, кажется мне каким-то долбаным откровением. Создаёт ощущение, что вот она! Та самая истина, которую я так усердно и тщетно пыталась в нём отыскать.
— Если ты попросишь… я позволю.
Ян приподнимание подбородок, касается губ. Мягко, мимолётно. Нет. Это не поцелуй. Это… нечто большее. Такое робкое и едва уловимое чувство. Стоит лишь пошевелиться, и оно подобно испуганной птице сорвётся с места, расправит крылья и улетит прочь, чтобы больше никогда не вернуться. Это что-то иное. Что-то, чего раньше не было.
Но я всё-таки решаюсь двинуться. Обхватываю ладонями его напряжённые скулы. Провожу кончиками пальцев. Аккуратно, мягко. Хочу забрать из него эту злобу, раздражение, холодность, безразличие. Даже если самой будет плохо. Впитать всё в себя. Хочу освободить его от этих всепоглощающих больных эмоций. Снять эту чёртову маску. Она есть. Всё-таки есть. Я чувствую её на кончиках пальцев.
Ян смыкает челюсти ещё сильнее и расслабляет, когда я увереннее прижимаюсь к его губам. Целую его. Сама… Это третий раз, кажется. Третий раз, когда я целую его по собственной воле. И второй, когда хочу этого больше всего на свете. И он позволяет мне это. Позволяет целовать себя, касаться. Лицо, шея, плечи, ключицы, грудь.
Его горячие ладони — одна всё ещё на спине, вторая на бедре — покоятся мирно. Не двигаются. Лишь первые пару мгновений. Когда я плотнее прижимаюсь к нему, руки Яна оживают. Обнимают крепче, увереннее. Затем ловко перехватывают меня подмышками, заставляют сесть сверху, так чтобы мои бёдра были вплотную к его. И я знаю зачем. Чувствую его каменную эрекцию. Он меня хочет. Снова. Как и вчера. И я хочу его в ответ. Сейчас я хочу только его. Всё остальное теряет всякий смысл, когда бледно-голубые глаза становятся бездонно-синими. Когда они смотрят на тебя с неприкрытой жадностью, нотками агрессии и собственничества. Они клеймят тебя — «ты моя собственность!». Когда ты пропадаешь, растворяешься в его безумной демонической сущности. В этой кошмарной, пугающей тьме…