И какого вообще лешего это было?!
Залетаю в кухню, подбегаю к холодильнику, достаю оттуда пол-литровую бутылочку с водой, скручиваю крышку и принимаюсь жадно пить.
— Ты чего? — недоумённо спрашивает повар.
Качаю головой.
— Всё нормально?
Киваю. После отлепляюсь от бутылки, шумно выдыхаю.
Жерар вдруг делается весёлым.
— Неужели так жажда замучила?
— Типа того, — с мрачным видом роняю я. Бли-ин! До меня тут же доходит, что я забыла в его кабинете куртку и толстовку. Мать-перемать… Я едва не стону. Сажусь за обеденный стол, обхватываю голову руками. Но обратно я точно не пойду.
А ещё… кажется, боль в шее и правда прошла.
Чудо точки, блин.
* * * *
Ян спустился на кухню примерно минут через сорок. Принёс мою куртку и толстовку.
Я так и сидела за обеденным столом. Всё это время развлекала Жерара болтовнёй.
— На, — парень останавливается рядом, протягивает мне мои вещи. — И не разбрасывай их где попало.
Я демонстративно отодвигаюсь вместе со стулом, опасливо протягиваю руку. Выглядит это со стороны, наверняка, по-идиотски, но теперь я к этому типу и на метр не приближусь.
— Я их и не разбрасывала, — недовольно бурчу в ответ. — Вы сами… — тут же осекаюсь, потому что Ян делает такое лицо и такие глаза, что продолжать резко расхотелось. Знаете, выражение вроде не переменилось особо (как всегда, привычно выдержанное и жёсткое), но в глазах, сука, жирным красным шрифтом бегущая строка: «заткнись, иначе убью». Вот я и заткнулась.
— Пошли, — бросает парень и направляется к запасному выходу.
Встаю, выхожу из-за стола, надеваю сперва толстовку, затем куртку, выправляю из-под неё капюшон. Замираю. Мы сейчас поедем в одной машине? Нет. Нет-нет-нет! Высшие силы, прошу, сделайте так, чтобы мы поехали с Михаилом. Тогда этот извращенец, возможно, сядет спереди, а если нет, то я смогу пересесть вперёд.
Поднимаю глаза на застывшего с половником в руках Жерара. Кажется, к его Эвересту вопросов прибавилось ещё столько же, но почему-то повар так ни один из них и не озвучил, пока сидела с ним в кухне.
В очередной раз небрежно пожимаю плечами и плетусь к запасному выходу.
Мои молитвы оказались целиком и полностью… проигнорированы. Спасибо вам, высшие, мать их, силы.
Ян уже за рулём знакомого чёрного спортивного Мерседеса, ждёт меня. Сажусь на переднее место, пристёгиваю ремень. Он бросает в мою сторону короткий взгляд, вдруг пренебрежительно фыркает, после заводит двигатель.
«Не обращаем на него внимания. Что бы он ни говорил и ни делал — молчи, Алёна. Вот ни словечка! Просто молчи...»
Делаю глубокий вдох, затем выдох. Спокойствие, только спокойствие.
Ворота огромного гаража-ангара, словно по мановению волшебной палочки, медленно ползут вверх, Мерседес выезжает из гаража, затем покидает территорию особняка. Красивые кованые ворота так же неторопливо сами собой закрываются.
* * * *
На часах начало пятого, и мы только что выбрались из пробки. Хотя стояли в ней недолго, а всё благодаря превосходным навыкам вождения Яна и его просто невероятной наглости. Уверена, мужики, которых он неоднократно подрезал, обгонял (а перед некоторыми едва не вылетал на встречку), ещё долго проклинали и материли его. Я бы на их месте материла. Но в случае с Яном сомневаюсь, что это маленькое обстоятельство вообще имело хоть какое-то значение.
С того момента как сели в машину, Ян не проронил ни слова. Я тоже молчала, безразлично глядя в боковое окно. Голова немного прошла, временами ещё подташнивало, но терпимо. Похмелье по чуть-чуть стало отпускать. Когда приехали в один из элитных районов города, я не без удивления заметила, что, кажется, уже бывала тут раньше. Знакомая девятиэтажка и это не дом, где находится квартира Яна.
Парень паркуется во дворе, глушит двигатель, выходит из машины. Следую его примеру и тоже покидаю авто. Оказавшись на улице, осматриваюсь. Хм-м. Я совершенно точно тут уже бывала раньше. Но когда? И… при каких обстоятельствах? Ян подходит к среднему из трёх подъездов, набирает код на домофоне. Дверь, тихо пикая, открывается. Проходим мимо консьержа. Худощавая женщина с рыжими волосами и в прямоугольных очках, спущенных почти на кончик носа, коротко кивает моему спутнику. Ян отвечает ей тем же. Кажется, даже дарит лёгкую улыбку.
Чёрт. Я озадачена. И это странное чувство навязчивого дежавю не покидает меня. Но, если задуматься, я никогда раньше не бывала в подобных местах. У меня нет друзей или даже знакомых, которые живут в таких роскошных новостройках. Не нравится мне всё это.
Лифт поднимает нас на самый последний этаж. Ян подходит к двери справа, коротко стучит. И тут загадка начинается обретать образ. Головоломка медленно, но верно складывается в чёткую картинку. Я точно была здесь раньше! Это ведь…
Дверь квартиры распахивается:
— Янчик, солнышко моё ненаглядное! — и я тут же вспоминаю эту невысокую бойкую девчонку с длинными, точно детскими, хвостиками на голове. Только теперь её светло-русые волосы распущены, профессионально выглажены до состояния мягкого шёлка.
Ян расплывается в ослепительной нежной улыбке, обнимает повисшую у него на шее миниатюрную девушку, целует в щёку и мягко без капли фальши произносит:
— Привет, Вик.
Часть 8 — «Не бойся, лягушка...»
— О, а я тебя помню, — как-то слишком радостно заявляет Викуля, когда, наконец, отлипает от Яна и переводит внимание на меня.
— Я тебя… тоже, — мрачно бурчу в ответ. А про себя тем временем думаю: начинать разводить панику или ещё пока не стоит? Может, ретироваться по-быстрому, пока Ян не видит? Вот прямо сейчас рвануть к лифту… Нет, лифт придётся ждать, да хотя бы пока он откроется, Ян уже успеет меня схватить и волоком затащить в квартиру. Думаю, именно так он и сделает. Лучше по лестнице! Если побегу по лестнице, может, и не догонит…
— Проходите, — Викуля возвращается в квартиру.
— Только после вас, — издевается Ян с противной усмешкой и указывает рукой вперёд, мол, милости прошу.
Я колеблюсь. Кое-как сдерживаюсь, чтобы не покоситься на лестничный пролёт. Зачем? Зачем он снова привёл меня к ней? Внезапно вспоминаю тот вечер в «Альянсе», ВИП-зону, безразличные взгляды Яна и Влада, отвернувшуюся Свету. Она словно с самого начала знала, что должно случиться в следующую минуту… А затем… Затем в памяти всплывает нависший надо мной Ренат, его тёмные, заволочённые туманом алкоголя и жестокой алчности глаза, его омерзительная довольная физиономия. Он тогда был еще и обдолбанный, как пить дать. Его руки с жадной омерзительной похотью лапающие...
Я совершенно точно бледнею, потому что усмешка парня перевоплощается в широкую улыбку. Он подходит ко мне, нагло обнимает за талию, наклоняется к моему уху. В нос бьёт чёткий запах его туалетной воды, чувствую кожей его дыхание. Каменею. Что это значит? Его улыбка. Что…
— Боишься, лягушка?
Перевожу на парня испуганный взгляд, но мне удаётся сдержать дрожь в голосе и ровно ответить:
— Что теперь-то я сделала не так?
Ведь в прошлый раз ему…
Ян внезапно делается удивлённым, вскидывает светлые брови. Затем, очевидно, понимает, о чём речь, и улыбка снова возвращается к его губам. Но уже более бледная, почти ничего не выражающая.
— Всё так, лягушка, — тихо произносит он мне почти на ухо. — В последнее время ты всё делаешь так, как нужно… — Ян сбивается, делает короткую паузу, а после поправляет сам себя: — Ну, почти всё. Так что не бойся и проходи в квартиру.
Он всё ещё продолжает обнимать меня за талию. Не отходит. В груди холодеет. Я сглатываю внезапно ставшую вязкой слюну, перевожу взгляд на прихожую и… делаю шаг вперёд. Затем ещё и ещё шаг. И вот я вновь в преддверии того кошмара. И пахнет этот кошмар точно так же, как и тогда — лаком для волос, парфюмерными кремами, возможно, ещё какими-то духами. Или это вовсе не духи? Туалетная вода. Может, запах Яна возле меня ещё не рассеялся, словно мощная, подавляющая волю аура Князя ужаса? Конечно, Алёна. Всё так… в последнее время всё именно так. Ты ведь уже давно поддалась и продалась ему. Этому чудовищу с красивым лицом.