* * * *
Восемь вечера, и я уже дома. Захожу в прихожую, закрываю дверь. Мгновение стою на месте, прислушиваюсь. Как-то слишком тихо.
— Аллё! — спустя пару секунд кричу. — Я дома! — снимаю обувь, прохожу в комнату. Никого, а свет горит. Оглядываюсь, возвращаюсь в прихожую, затем заглядываю в ванную. И тут никого. Складываю руки на талии и ворчу:
— Забыл выключить или отлучился ненадолго?
От разговора с самой собой меня отвлекает звонок мобильного. Смотрю на дисплей — Лёнька. Он мысли мои читает?
— Ты свет в комнате не выключил, — с ходу браню друга.
— Правда? — он удивлён. Значит, забыл. Растяпа.
— Правда.
— Ты уже вернулась с работы?
Иду на кухню, ставлю чайник:
— А ты как думаешь?
— Рано ты сегодня.
— Работы больше не было, а тиран второй день в особняке не появляется, — и, честно говоря, эта мысль не даёт покоя. Даже сейчас. — Вот и поехала домой.
— Ясно.
— Тебя где черти носят?
— Я с парнями в студии, пиво пьём. Ритка тоже тут. Приезжай к нам.
Беру из пачки на подоконнике сигарету, кручу в руках, смотрю отрешённым взглядом в окно.
— Давно сидите? — выдержав короткую паузу, без особого интереса спрашиваю я.
— Часа два. Может, чуть больше, — отвечает Лёнька. — Так как? Приедешь? — внезапно голос друга стихает почти до шёпота и он прибавляет:
— Сашка тоже тут. Весь вечер про тебя спрашивает.
— Да?
— Ага.
Верчу сигарету возле губ. Чайник щелчком оповещает, что справился с задачей.
— Нет, Лёнь. Знаешь, пожалуй, я сегодня дома останусь.
— Чего вдруг? — откровенно удивляется он.
— Просто, — пожимаю сама себе плечами. — Попробую что-нибудь написать. Я ведь уже давно не бралась за рукописи, а тут как раз вечер свободный.
Почему внезапно настроение так переменилось? Что за странное чувство?
Лёнька некоторое время молчит. После тяжело вздыхает:
— Ладно. Как знаешь. Но если передумаешь, звони.
— Хорошо, — зачем-то киваю. — Парням «Привет».
— Ладно, передам.
Сбрасываю вызов, кладу телефон на подоконник, зажимаю фильтр сигареты губами и всё-таки закуриваю. Какое-то время просто смотрю в окно. Наблюдаю, как сумерки медленно опускаются на город, поглощают его, желая погрузить во тьму ночи. Кое-где уже горят яркие огни уличных фонарей, мерцают вывески крупных магазинов, кафе, ресторанов, фитнес-центров, рекламных щитов. Из окна типовой девятиэтажки эта феерия разноцветных огней видна не очень хорошо: маленький светящийся клочок, проглядывающий между двумя аналогичными жилыми домами. Фрагмент красивого городского пейзажа, не стоящий и близко с тем великолепным головокружительным видом, что открывается, кажется, с двадцать пятого этажа элитной высотки. С двадцать пятого этажа обители Князя ужаса.
Вдавливаю окурок в дно пепельницы, наливаю себе чай и бреду в комнату. Ставлю чашку на журнальный столик, беру свой нетбук, забираюсь с ногами на диван. Нужно отвлечься. Избавиться от этого роя чёртовых мыслей, крутящихся в голове словно торнадо. Избавиться от тонны терзающих меня вопросов касательно известной личности. О чём бы он ни думал, где бы ни пропадал эти два дня и где бы ни был сейчас… Всё равно. Наплевать. Вряд ли этот странный человек когда-нибудь посвятит меня в свои мысли или переживания. Да и сомневаюсь я, что вообще достойна быть посвящённой.
Вставляю флешку в USB-вход, открываю папку с имеющейся на ней музыкой, включаю первый попавшийся на глаза трек. Забавно, но почему-то из огромного списка я умудрилась выбрать самую грустную мелодию. Напевный фортепианный мотив, как раз то, что нужно, чтобы из апатии вогнать себя в депрессию…
Чёрт с ним. Ставлю на повтор. Пускай играет.
В голове крутятся какие-то странные образы, обрывки сцен, событий, произошедшие с кем-то неизвестным в какой-то далёкой несуществующей реальности. Создаю новый документ ворда и выливаю эти фрагменты на девственно чистую цифровую страницу.
* * * *
Впервые за долгое время я чувствую такой мощный творческий подъём. Множество мыслей, новые идеи и продолжение старых. Всё это я, словно одержимая, выплёскиваю на страницы ворда и блокнотов. Тороплюсь. Быстрее, быстрее, быстрее. Главное — ничего не забыть, ничего не упустить. Пока строчки и идеи вертятся в голове. Ещё пока сырые, необработанные, до отказа переполненные ошибками и опечатками. Наплевать. Исправлять нет времени. Исправлять буду потом. Строчки и диалоги срываются с языка. Я произношу их вслух, временами разговариваю сама с собой, пытаюсь прочувствовать интонацию, ощутить вкус этих строк, эмоции, с которыми они должны произноситься. Нет. Эмоции, с которыми их должен произносить персонаж. Вот он. Прямо передо мной. Я говорю с ним. Почти вижу его образ, его лицо, глаза, цвет волос, мимику, с которой он говорит. Его характер. Я точно знаю, какой он, словно знакома с ним целую вечность. И я — это не я. Я тоже один из героев. На мгновение, на этот отрезок времени Алёны нет. Есть только безликое существо. Подобно оборотню, оно может обратиться и женщиной, и мужчиной. И ребёнком, и взрослым, даже стариком. Человеком или чем-то сверхъестественным. Чем-то слабым и в то же время могучим. Его величие невозможно соизмерить человеческими понятиями и суждениями. Оно может быть неодушевлённой машиной, роботом… Даже Богом, если так будет угодно моему воображению.
Когда отрываюсь от экрана нетбука и смотрю на часы, даже не удивляюсь. Первый час ночи. Лёньки до сих пор нет. Откладываю нетбук в сторону, откидываюсь на спинку дивана, запрокидываю голову назад. Глаза слегка болят, в спине чувствуется лёгкий дискомфорт от статичной позы, в которой я провела около четырёх часов. Но всё это неважно. Незначительно. Важнее всего, что впервые за долгое время я смогла так сильно и так глубоко уйти в тот, иной мир. Погрузиться в глубины своей фантазии, едва не забыв надеть акваланг, чтобы не захлебнуться.
Это чудо. Прекрасное чудо, стоящее лёгкого жжения в уставших глазах и дискомфорта в позвоночнике. Моменты, приносящие мне нереальное удовольствие. Жаль только, что случаются они гораздо реже, чем хотелось бы.
После продуктивной работы иду в ванную комнату, принимаю душ. Завтра рано вставать, так что мысль лечь спать, не дожидаясь Лёньку, кажется вполне логичной. Так и поступаю.
28 февраля
* * * *
Утром просыпаюсь в замечательном расположении духа. Настроение шикарное… Даже самой не по себе. Как бы не пришлось потом плакать.
Готовлю завтрак на двоих: бутерброды с колбасой и сыром, подогретые в микроволновке, и чай. Себе зелёный с мятой, Лёньке обычный чёрный. В процессе выполняю танец а-ля сам себе хореограф, перемещаюсь по маленькой кухоньке в странных, иногда чуть подпрыгивающих движениях. Когда Лёнька заходит на кухню с голым торсом, полотенцем на голове и домашних штанах, ошалело изрекает:
— Ты чего, мать?
Оборачиваюсь на голос, дожёвывая очередной ломтик сыра.
— Чего? — довольно улыбаюсь.
— С дуба рухнула, что ли? Выплясываешь тут как звезда кордебалета.
— Просто, — дёргаю плечами и возвращаюсь к сыру. — Настроение хорошее.
— Да? — недоверчиво. — Поди, сон хороший приснился, — понимаю по интонации, что друг издевается.
— Ага… — ладно, будь по-вашему. — Про геев.
Пауза.
— Почему сразу про геев? — Лёнька стягивает с головы полотенце, снова делается озадаченным.
— Потому что про геев, — подхожу к парню, ловким движением запихиваю ломтик сыра ему в рот. — Моя фантазия не спрашивает разрешения, когда намеревается сделать меня во сне парнем и запихнуть к тебе в постель.
Друг быстро прожёвывает, тяжело сглатывает.
— И, да, кстати… мне понравилось. Ты так сладко стонал. — Легонько хлопаю Лёньку по щеке и быстро ретируюсь в комнату.
— Не смешно, блин! — спустя короткое молчание, кричит друг.