Слышу шаги за дверью, опасливо прикрываю микрофон ладонью и почти шепчу:
— У него дома.
Снова пауза, а затем:
— Какого хрена ты там делаешь?!
— Лёнь… я… — блядь, я понятия не имею, что говорить! Как оправдываться?! Снова произошло грёбаное дерьмо и в этом виновата Я! — Лёнь, извинись за меня перед Сашкой. Ладно?
— Приезжай и сама извинись! — снова взрывается друг. — Я вообще понятия не имею, как объяснить парням произошедшее! Что я им скажу? Какой-то чувак ни с того ни с сего дал Сашке в морду и увёз тебя в неизвестном направлении. Они хотят звонить в полицию!
— Не надо полиции… — чёрт, как же дерьмово я сейчас себя чувствую. Как же дерьмово… — В этом нет смысла.
— Да знаю я! Знаю, что нет…
Молчание.
— Лёнь.
— Что? — на этот раз голос друга тише. Слышу на заднем фоне чей-то разговор. Мне кажется, что это кто-то из ребят, но я не уверена.
— Ладно. Ничего не говори… — Вряд ли Лёнька и уж тем более Рита захотят делиться с парнями тем, что было. Я бы не захотела. Факт. — Просто скажи, что всё нормально. Что никуда звонить не надо. Я… Я сама потом решу этот вопрос… Как-нибудь.
— Сама решишь? — он усмехается и мне очень не нравится этот его смешок. — Как-нибудь? Ты сама-то себя слышишь? Что, блядь, происходит?! Между тобой и этим... — он внезапно осекается, кажется, отходит в сторону, тише продолжает:
— Между тобой и этим уёбком? Какого хрена ты творишь?
Это полный бред…
Конечно. Я бьюсь с Яном уже не первый месяц. Безрезультатно. Я могла бы послать его. Ох, я сделала бы это с превеликим удовольствием. В лучших традициях жаргонно-матерной речи. Да, я это умею. И плевать, что я девушка. Но я боюсь. Я нереально боюсь. Мне кажется, что я ещё никогда в жизни так не боялась кого-то. И пусть временами посещают мысли, что страх — это напускное, ерунда. Но когда ситуации доходят до такого... Что мне делать? Что делать?
Я не знаю…
— Я… — голос вдруг срывается. — Не хочу снова вас в это втягивать.
— Мы уже втянуты, Алён. Уже. Ещё с того раза.
— Знаю. Но ещё и ребят до кучи… У них могут быть проблемы, если Ян узнает о чём-то… таком. Я вообще не представляю, что он ещё может выкинуть. Что может вывести его из себя… Я сама. Ладно? Просто… соври им что-нибудь.
Тишина в ответ.
— Лёнь?
— Знаешь… — спустя долгую паузу спокойно начинает он. — Я в последнее время вообще перестал понимать, что у тебя там, блядь, происходит. С этой твоей грёбаной новой работой. С этим недоноском… — снова пауза. — Что происходит у тебя в голове.
Я сама, если честно… давно перестала понимать.
— Ты ничего не рассказываешь, ничего не объясняешь, — продолжает друг. — Ты отстранилась от нас. От меня, от Ритки. Постоянно отмалчиваешься. Избегаешь открытых разговоров, словно мы тебе чужие. Как будто хоть раз отказывали в помощи, в поддержке. Разве мы хоть раз отказывали?
— Нет… — сдавленный хрип.
— И тем не менее… С тех пор как ты начала работать у этого… урода. Я тебя не узнаю. Просто не узнаю. Хочу понять, пытаюсь убедить себя, что во всём виноват только он. Что у тебя просто нет выбора… но… Временами… — друг осекается. — Временами я замечаю, как ты выгораживаешь его. Защищаешь. Может, не осознанно… Я искренне хочу в это верить… Иногда мне начинает казаться, словно он тебе не безразличен…
В груди неприятно ёкает. Хочу оправдаться, но понимаю: он прав. Прав во всём…
— Словно за то время, что нас не было. За то время, что ты у него работаешь, что-то произошло… Словно что-то изменилось в тебе… И знаешь, что самое обидное?
Я закрываю глаза.
— Ты ничего не говоришь. Не делишься этим со мной. Хотя бы со мной… А ведь раньше… Раньше всё было иначе. Я всегда думал, что мы друзья. Знаешь, близкие друзья, которые ничего друг от друга не скрывают, — он издаёт горький смешок, и я отчётливо слышу в нём нотки разочарования. — Видимо… ошибался.
— Лёнь, всё совсем не так…
— Нет, Алён, — тут же перебивает друг. — Всё именно так.
Я идиотка.
Тупая, безголовая идиотка.
— Я скажу парням… что-нибудь, — спустя короткую, тяжёлую паузу продолжает он. — Снова совру для тебя. Извинюсь перед Сашкой и… перед остальными. Реши, наконец, эту проблему со своим грёбаным работодателем. Если не хочешь, чтобы мы помогали тебе в этом... то реши её сама. У меня всё.
Слышу звук сброса вызова.
Затем… тишина.
* * * *
Всю ночь не могу уснуть.
Лежу поперёк огромной двуспальной кровати прямо в джинсах и кофте под мягким шёлковым покрывалом. Единственное на что мне хватило смелости — это снять куртку. Хотя соблазн завалиться спать прямо в ней был непостижимо велик. Паника прошла, но страх всё ещё присутствовал. Он блуждал во тьме комнаты, словно призрак зловещего кошмара. Когда из-за двери вдруг доносились какие-то звуки, этот призрак обретал более чёткие формы. Становился увереннее, настойчивее. Подступал ближе. А я словно ребёнок, сильнее закутывалась в покрывало, зажмуривалась и изо всех сил надеялась, что монстр, живущий у меня под кроватью, так и останется там. Не покажет своего кошмарного лика.
Не сегодня… Не этой ночью…
Перед рассветом я всё-таки забылась сном на пару часов. Этого было мало, но я и не собиралась лежать в кровати весь день. Из головы никак не выходил ночной разговор с другом. Лёнька прав. Нужно решить эту проблему. И чем быстрее, тем лучше. Смотрю на часы своего мобильного: почти девять утра. Мгновенно нахожу это странным, ведь мою работу на сегодня никто не отменял. Однако я не замечаю никаких признаков того, что Ян пытался попасть ко мне в комнату или хотя бы разбудить. Я бы точно услышала…
Может, он просто ушёл? Может, оставил меня тут, запер входную дверь и свалил на работу как в тот раз? Или ещё куда…
Осторожно, не шумя, отодвигаю кресло и стул. Открываю дверь. Тут же замираю, потому что до меня доносятся странные звуки, как мне кажется, с кухни. Пахнет чем-то вкусным. Может, это прислуга Яна? А что? Насколько мне известно, к нему в квартиру периодически приходит кто-то, убирает, возможно, готовит. Он, конечно, записал меня в свои личные горничные, но я не так часто бываю тут. В основном на мне лежит работа в особняке.
Эм, нет… Не пойду.
Пододвигаю стул и кресло обратно. Пару секунд неподвижно стою на месте, пристально гляжу на дверь…
Ладно, блин! Уговорили!
Моё любопытство просто не знает предела. Надеюсь, я не пожалею об этом.
Быстро отодвигаю кресло, стул, выхожу в коридор, крадусь к кухне.
Э, даже не знаю… Со вселенной явно что-то не так, ибо, когда я материализуюсь в дверях, едва успеваю поймать челюсть от изумления. Ян, у плиты… Блядь, нет. Ещё раз.
ЯН У ПЛИ-ТЫ!
Стоит спиной ко мне в светло-серых спортивных штанах и белой футболке. Босой. Мастерски шинкует… Чуть наклоняюсь в сторону, чтобы рассмотреть. Кажется, половинки помидора. Тут же на сковороде что-то шипит, даже чуть булькает.
Где он взял продукты? У него ведь холодильник вечно пустой. Вообще не понятно, для чего тут стоит. Предмет интерьера, блин. И что это в…?
Парень вдруг оборачивается, словно, наконец, «почуяв» меня спиной, а я делаю испуганное лицо.
— Доброе утро, соня.
Едва не падаю в обморок от его обезоруживающей широкой улыбки. Замечаю на плече парня небольшое белое полотенце. Всё с той же улыбкой он отправляет кусочек помидора себе в рот.
— Д-доброе… и тебе… — ошалело заикаясь, выдавливаю я. Не двигаюсь с места.
— Ну! Чего ты там встала? — он возвращается к готовке. — Проходи, садись. Завтрак почти готов.
Пока Ян не видит, несколько раз щипаю себя сперва за руку, затем за щеку. Корчу гримасу боли. Чёрт… это не сон. Страшно-то как…
— Или ты хочешь сперва принять душ? — он снова оборачивается ко мне, на секунду, затем берёт доску с нарезанными помидорами, ножом смахивает их в сковородку.
— Я… — нет, душ я совершенно точно не хочу принимать. Хочу сбежать отсюда! Как можно дальше и как можно быстрее. Его поведение… оно не просто напрягает, оно убивает наповал. Внезапно запредельно дружелюбный и весёлый Ян, в слегка неряшливом утреннем амплуа, готовит завтрак… Причём на двоих! Себе и мне! … Не думала, что доживу до такого.