— Больше не приходи сюда.
Его голос раздаётся настолько внезапно, что я даже вздрагиваю.
— Что?
Парень поворачивается ко мне, прислоняется бёдрами к краю стола, упирает в него же ладони.
— С этого дня, — почему-то он делает паузу. Смотрит на меня. Пристально, пытливо. — Больше не приходи сюда, — и ещё одна пауза. — Я восстановлю тебя в универе, вернёшься в общежитие. Если нужно, восстановлю и на старой работе. Но сюда больше не приходи.
В голове что-то заклинивает. Полученная информация доходит медленно и кажется странной. Словно секунду назад он сказал нечто иное, а то, что я услышала в итоге, воспроизвело мне моё нездоровое воображение. Но это не так. Он действительно только что сказал, чтобы я больше не приходила сюда. Что восстановит в универе, и я снова смогу жить в общежитии. Если нужно восстановит и на работе? Почему? Зачем? Это первое, что приходит на ум после его слов.
Так как я молчу, совершенно не зная, что ответить на эту странную новость, Ян продолжает:
— Ренат и Влад ничего не узнают. Так что твои друзья могут спать спокойно. Да и ты тоже, — парень вдруг выпрямляется, обходит стол, достаёт оттуда конверт, затем подходит ко мне:
— Это за прошлый месяц и ещё сверху за уже отработанные дни в этом.
Неуверенно беру бумажный свёрток, смотрю на него непонимающим взглядом. Вот так просто?
Нет.
Это же не может быть так просто?
Ян не двигается, всё так же стоит рядом. Вероятнее всего, смотрит мне куда-то в область макушки. Или не смотрит…
— Чего молчишь? — всё-таки не выдерживает парень и слегка раздражается. Понимаю это по интонации голоса. — Совсем нечего сказать?
— А что говорить-то? — на удивление связно и чётко произношу в ответ. — С этого дня больше не прихожу сюда. Деньги за прошлый месяц. Всё понятно. — Открываю конверт, кончиком указательного пальца прохожусь по краешкам купюр. Хм, не поскупился. Мне кажется, тут даже больше, чем нужно. Почему-то вдруг хочется смеяться, однако сдерживаюсь. Невозможно предугадать реакцию Яна на подобное действо. Хотя, думаю, ему просто наплевать.
— Мало? — почему-то вдруг интересуется он.
Поднимаю взгляд и вижу на его лице странно-едкую усмешку. Она мне очень хорошо знакома. Видела её не раз в прошлом.
— Если мало, скажи. Не стесняйся.
— Могу идти? — не удостаиваю его королевское высочество ответом, отчего сразу получаю вполне предсказуемый результат. Улыбка стирается, взгляд темнеет, Ян становится мрачным. В какой-то степени даже недовольным. Надо же… предсказуемый Ян. Должно быть, это впервые. Логично предполагаю, что он ждал от меня какого-то другого ответа, но какого именно… этого я уже не узнаю.
Какое-то время Ян неотрывно смотрит мне в глаза, а затем ровно произносит:
— Иди.
Часть 14 — «Тёмные времена приходят и уходят…»
До дому добираюсь целую вечность. По крайней мере, мне кажется, что с момента, как я покинула особняк Яна и оказалась во дворе Лёнькиного дома, прошло лет сто. Не меньше. Я ни о чём не думаю. Голова, как это ни странно, абсолютно пуста. В маршрутке смотрю невидящим взглядом в окно, просто слушаю размеренно льющуюся из наушников музыку. Раз за разом повторяющийся один и тот же трек. Он словно олицетворение моего внутреннего состояния, моей души. Вновь вернувшейся ко мне апатии.
Первое, что замечаю, когда открываю входную дверь Лёнькиной квартиры — нигде нет света. Кромешная темнота. Щёлкаю выключателем, под потолком загорается маленький светильник.
— Лёнь! — зову я, и что-то внутри меня безумно хочет услышать голос друга. Но…
Молчание в ответ.
Не разуваюсь, не снимаю куртку. Даже ключи от входной двери не кидаю на тумбу, как делала это всегда. Достаю сотовый, нахожу номер друга в списке контактов, звоню. После первой пары гудков вызов сбрасывается. Недоумённо моргаю дисплею телефона, после звоню снова. Тот же эффект. На сердце что-то неприятно скребёт. В голове ворочается фантом осознания, но я до последнего отказываюсь признавать очевидное. Звоню Рите. Долгие-долгие гудки…
— Алло.
Мне показалось?
— Привет, Рит. Лёнька с тобой?
— Привет… Нет, — меня чуть передёргивает. Не показалось. В её голосе сквозит откровенным холодком.
— А… — начинаю я и тут же теряю мысль. Что я хотела сказать? — Я… просто… пришла домой, а его нет. Подумала, может, он с тобой. Вы снова у ребят на репетиции.
Это всё…
— Нет, мы не у них.
— Ясно.
Каким бы жестоким это ни казалось с их стороны. Всё это…
— Если он вдруг тебе позвонит, скажи, что я его искала.
Моя вина.
— Ладно, — с безразличием бросает девушка и кладёт трубку.
Мне не на что обижаться. Однако… это задевает. Слишком сильно задевает, чёрт возьми. Хочется перезвонить и заорать в трубку: «Какого чёрта?! В том, что сейчас происходит, виновата не только я!»
Сил нет. Вечные пререкания с Яном, недопонимания и недомолвки с Лёнькой, теперь ещё Рита… Пристально смотрю на погасший чёрный дисплей своего мобильного. Внезапно возникает желание уйти. Просто уйти. Сбрасываю кроссовки, прохожу в комнату, включаю свет. На глаза попадается мой нетбук с вставленной в него флешкой. Большего и не надо. Сую мини-компьютер в сумку, флешку прячу в маленьком внутреннем кармашке. Выключаю свет, ухожу из комнаты. Обуваюсь. Взгляд сам собой замирает на ключах у меня в руке.
В конце концов, если задуматься, это же не мой дом. Я не имею тут абсолютно никаких прав. И если Лёнька какое-то время не хочет меня видеть, то, думаю, будет лучше, если уйду я, а не он. Я тут всего лишь гость… и, возможно, настало время этому гостю наконец-то уйти.
Я не заношу ключи бабе Нюре. Как бы оставляя себе маленькую надежду. Шанс когда-нибудь вернуться сюда вновь. Просто спускаюсь на лифте до последнего этажа, выхожу на улицу.
Куда идти?
А не всё ли равно…
Снова затыкаю уши наушниками, включаю ту же мелодию, что слушала до этого, и просто иду. Без какой-то конкретной цели. Просто вперёд. Глядя невидящими глазами перед собой.
Я виновата. И это не просто убеждение себя. Я, правда, чувствую себя виноватой. Чувствую это внутри. И в то же время сложившаяся ситуация раздражает, если не злит. Да, я виновата перед Сашкой. Всё это время улыбалась ему, бессовестно пользовалась его добротой, его теплом ко мне. Позволяла себя даже целовать, в то время как на уме, перед глазами и в мыслях у меня всегда был другой человек. Хотя по сути это не имеет никакого смысла. То, что я думаю… Я виновата перед ребятами. Хотя вина перед ними не так велика, но всё же. Виновата перед Ритой. Человеком, что принял меня такой, какая я есть. Даже несмотря на то, что она до сих пор временами не понимает меня: мои слова, действия, тот невероятный бред, что часто несу, мой образ жизни и отношение к ней же. То безрассудство, с которым порой принимаю решения. Она всё равно не перестаёт мне улыбаться, поддерживать.
Но особенно я виновата перед Лёнькой. Ведь ближе него в этом городе, за последние годы у меня никого не было. Ближе и преданней. Никого. Ведь, в отличие от Риты, он-то всё прекрасно понимает. Он знает обо мне… почти что всё. Мой добродушный, вечно отзывчивый и понимающий, дорогой друг Лёнька. И в этот раз я, должно быть, обидела его сильнее, чем во все предыдущие. Ему надоело происходящее. Ровно как и мне.
Даже сегодня…
Дала себе зарок разобраться с тем дерьмом, что происходит между мной и Яном. А сама… Ничего так и не сделала. Снова спустила всё на самотёк. Просто по странному стечению обстоятельств эта проблема решилась сама собой. Хотя даже после слов Яна всё ещё не уверена, что эта безумная история закончилась. Нет внутри ни облегчения, ни обиды, ни злости. Только лишь напряжение. Этакий дискомфорт, вызванный полнейшей неизвестностью. Да, мы, кажется, расставили все точки над «и». Точнее это, как и всегда, сделал Ян. И за всё время, проведённое с этим человеком, я не раз убедилась, что, как правило, он держит своё слово. Исключая некоторые «особенные» моменты. Но почему тогда? Почему я не чувствую облегчения? Словно эта невидимая аура Князя ужаса, этот долбаный «ошейник его собственности» всё ещё на мне…