— Он ведь не просто так это сделал. Уверена, что стоит ему доверять?
Ага, кажется, моя бесконечная паранойя уже становится заразной.
— А кто сказал, что я ему доверяю? — приподнимаю брови в ложном удивлении. — Или предлагаешь мне послать всё к чертям и отказаться от обучения?
— Нет, — друг несколько нервно дёргает головой, хмурит брови, прикрывает на секунду глаза. — Я не это имел в виду. А вдруг он снова что-то задумал? Ты же сама не раз рассказывала о том, насколько у этого дебила бурная и воспалённая фантазия… — Лёнька осекается, бросает короткий взгляд на Анатолича, а затем прибавляет. — В смысле, я не говорю тебе отказываться от обучения или бесплатных занятий с репетиторами. Это всё, конечно, очень круто. Но что если он сделал это не просто так? Что если этот козёл снова придумал какой-нибудь больной и изощрённый план? Как бы хуже не стало.
Выдерживаю некоторую паузу, отрешённо наблюдая за преподавателем, даже улавливая какие-то обрывки его слов. Хотя мне не интересно. В какую-то долю секунды даже ловлю себя на мысли, что и учёба уже не кажется мне такой необходимостью как раньше. Как будто делаю это на автомате.
— Я уже думала об этом…
— И?
Тяжело вздыхаю:
— Не знаю, Лёнь. Не знаю… Даже если позвоню этому идиоту и напрямую спрошу, правды он всё равно не скажет. Да и не нужна мне эта правда. Достало всё… — упираюсь локтем в столешницу, тру ладонью правый глаз, затем часть лица, опускаю ко рту, сжимаю пальцы в кулак. — Пока оставлю всё как есть… А там видно будет.
Лёнька долго смотрит на меня, то ли пытаясь что-то понять, то ли желая что-то сказать. Но, в конечном счёте, так и не произносит ни слова.
* * * *
Домой возвращаюсь около одиннадцати вечера. Чертовски уставшая и голодная. По пути до общаги встречаю Макса. Перекидываемся парой ничего не значащих фраз, парень интересуется, как мне удалось восстановиться? Отвечаю максимально завуалированно и односложно. Хотя он и не настаивает. Просит передать «привет» Ритке. Обещаю ему это.
Захожу в комнату, скидываю кроссовки, вешаю куртку на крючок у двери. Прохожу к своей кровати, кидаю на неё сумку и без сил падаю лицом в подушку. Несколько минут лежу неподвижно. Но длится сие бездействие недолго. Сотовый телефон раздаётся приглушённой музыкой входящего звонка. Лениво поднимаюсь, нашариваю мобильник в сумке, отвечаю на звонок:
— Да, Рит.
Сразу слышу громкий гомон и грохот барабанной установки. Прихожу к логическому выводу: друзья на студии у ребят.
— Привет, чего делаешь? — очень весело интересуется подруга.
— Здоровались уже. Ничего. Только домой пришла, — внезапно желудок раздаётся голодным урчанием. Надо бы поесть.
— Ни фига себе! — удивляется Ритка. — Чего так поздно?
— У меня как бы дополнительные занятия, если ты забыла… — поднимаюсь с кровати, подхожу к небольшому холодильнику. Открываю дверцу.
— Ну, если освободилась, то приезжай к нам… — Ритка внезапно отвлекается, что-то кому-то говорит, — Это Алёнка… Да… Они, кажется, поехали за…
Ну что за невоспитанная девка.
Несколько секунд, пока подруга разговаривает с невидимым мне собеседником, рассматриваю содержимое холодильника. Молоко, картошка, кусок сыра… варенье? Откуда у нас варенье? Беру баночку, рассматриваю этикетку. А, это джем. Ритка, наверное, купила. Можно попить чай с бутербродами. Закрываю холодильник, заглядываю в хлебницу. Хлеба нет. Печаль…
— Алло, — вспоминает обо мне подруга.
— Ага.
— Так ты приедешь?
— Нет.
Стою посреди комнаты и размышляю: прогуляться до магазина или ну его на фиг?
— Почему? Мы тебя ждём.
Вздыхаю:
— Потому что я устала как собака и хочу спать.
— Завтра выходной.
— И что?
— Завтра и выспишься! Приезжай, мы тебя ждём. А особенно тебя ждёт Сашка, — недвусмысленно мурлычет девушка последние слова.
— Это у вас выходной, а мне к двенадцати к репетитору, — всё-таки решаю прогуляться. Перед сном полезно. Беру сумку, подхожу к двери, надеваю кроссовки, беру куртку.
— Ну, так к двенадцати, а не к шести.
Аргумент. Закрываю дверь, иду по коридору к лестничным пролётам.
— Нет, Рит. Без меня. Я реально устала. Нет ни желания, ни настроения куда-то переться.
— Да подожди ты, Лёнь! — вдруг раздражается подруга.
— Кто это? — приглушённое на той стороне.
— Алёнка…
— Алёнка приезжай к нам! — внезапно орёт мне в ухо друг.
Одёргиваю руку с телефоном, хмурюсь.
— Отвали… — это уже Ритка.
Снова вздыхаю:
— Он в говно, что ли?
— Ага, в оно самое, — ворчит Ритка. — Значит, тебя не ждать?
Останавливаюсь на крыльце общаги. Пару секунд думаю.
— Не, не поеду. Впадлу.
— Ну как знаешь, — капитулирует подруга. — Если передумаешь, звони.
— Хорошо.
Сбрасываю вызов, убираю сотовый в карман куртки. Втягиваю носом прохладный воздух, выдыхаю.
Нет. Всё-таки не поеду…
Качаю головой, спускаюсь по лестнице и неторопливо бреду к круглосуточному супермаркету. В магазине покупаю хлеб, пачку пельменей, сметану. Уже у кассы поразмыслив пару секунд, решаю, что, пожалуй, могу выделить из своего бюджета деньги на пару твиксов. Бросаю шоколадки на ленту к остальным продуктам. Несмотря на позднее время, на единственной работающей кассе собралась небольшая очередь. Ничего. Мне торопиться некуда. Подожду.
Внезапно до меня доносится задорный девичий смех. Первые несколько секунд не придаю значения, но затем всё-таки оборачиваюсь. Вижу трёх девушек, одна из которых — блондинка — что-то оживлённо рассказывает двум другим. Они громко смеются. Хочу уже было отвернуться, как блондинка оборачивается, сталкивается со мной взглядом. Резко меняется в лице. Почему-то кривит губы, отворачивается и продолжает свой рассказ, как ни в чём не бывало.
Тоже отворачиваюсь.
Однако выражение искреннего удивления уже не могу скрыть. Это Света. Полякова Света. Та самая, из которой Влад сделал себе новую игрушку. Та самая, про которую мы не очень-то давно говорили с Риткой. А она изменилась. Очень сильно. Волосы длиннее, плюс перекрасилась в блондинку. Стала краситься. Допускаю, что, возможно, не сама, ибо я успела заметить, насколько профессионально наложен макияж. Стиль одежды другой. Более гламурный, что ли. Я бы ни за что не узнала её, если бы не встретились так. Напрямую. А вот она, похоже, наоборот… узнала, но решила сделать вид, будто мы не знакомы.
Что ж…
Оплачиваю на кассе свои продукты. Забираю пакет, выхожу на улицу. Неторопливым шагом иду к общежитию.
Не могу сказать, что подобное поведение Светы меня как-то задело. На самом деле, мне глубоко плевать. Но… Видать, Ритка это и имела в виду, сказав тогда, что Светочка наша стала важной птицей и всё у неё теперь в «шоколаде».
30 марта
* * * *
Ритка бродит из угла в угол. Весь вечер жалуется, что у неё болит голова после вчерашней посиделки. Игнорирую её. С момента, как вернулась после занятий с репетитором, занимаюсь книгой. Отвлекаюсь только для того, чтобы налить себе чай, либо кофе с молоком. Изо всех сил стараюсь сосредоточиться на рукописи, хотя это невероятно сложно, когда под боком кто-то постоянно кряхтит, бубнит и чем-то шуршит.
— Бли-ин… как же тошно, — едва не хнычет подруга, затем поднимается с кровати. До этого она лежала в ворохе одеяла и подушек со страдальческим видом. Судя по звукам, подходит к холодильнику, открывает дверцу, некоторое время не двигается, закрывает.
— Может, прогуляться сходим?
Я хмурюсь. Уже, должно быть, в десятый раз вчитываюсь в написанный мною последний абзац.
— Алён…
— Ты время видела? — резонно спрашиваю я, бросаю короткий взгляд на часы нетбука. Первый час ночи.
— Ну, есть я не хочу, спать тоже…
Ну, ещё бы! Всю ночь шарахалась невесть где, а потом полдня спала пузом кверху. Естественно, она спать не хочет.
— А я тут при чём?
— Пойдём, проветримся, — девушка вдруг пихает меня в плечо. — Сидишь тут, как истукан уже хрен знает сколько времени.