— Э-эй… ты чего?..
— Постой так чуть-чуть… — его голос тихий, почти шёпот. — Потерпи… самую малость.
Сердце вновь пропускает удар, внутри что-то сжимается в тугую жёсткую спираль, и это напряжение передаётся каждому мускулу, каждой клеточке моего тела. И я стою. Словно угодив в мощное электрическое поле. Одно неверное движение, и это поле убьёт несоизмеримым разрядом тока, не оставив после почти ни следа. Лишь небольшое тёмное пятно и горстка пепла будут напоминанием о моём бренном существовании. Я стою. Потому что если пошевелюсь, кажется, меня просто разорвёт на кусочки то, что сейчас сковало всё тело. Оно меня уничтожит. Но вместе с этим я, подобно изголодавшемуся по свежему воздуху пленнику, вдруг выпущенному на волю из сырой грязной темницы, раз за разом тихо и незаметно вдыхаю его запах. Он опьяняет похлеще алкоголя. Такой знакомый. Наверное, уже… даже родной. Запах сигарет, кофе, туалетной воды и его собственный запах.
А Ян всё стоит, не двигаясь. Крепко держит руки на моих плечах, словно боясь, что я вот-вот исчезну. Испарюсь подобно дыму. Чуть опускаю лицо, прижимаю губы к его плечу, чувствую лёгкую шершавость плотного материала пиджака. Он тёплый. Такой же тёплый, как и его владелец. Хочется поднять руки, тоже обнять парня… но сил нет. Не могу. Я боюсь. Боюсь, что происходящее тотчас исчезнет, стоит лишь шевельнуться.
Наконец Ян поднимает голову, проходится губами по уху, обдаёт жарким дыханием плоть. Едва успеваю сдержать тяжёлый выдох, приказать рукам и дальше не двигаться. Чёрт… Это просто пытка какая-то. Едва слышно он вдыхает запах моих волос, после прижимается щекой к виску, одной рукой зарывается в мои и без того растрёпанные волосы.
Не могу…
— Не волнуйся за меня, лягушка, — тихо произносит парень. — Не нужно. Ты только учись. Как следует учись, иначе прибью.
На губах невольно появляется улыбка. Должно быть, впервые за долгое время я не слышу в его голосе и намёка на угрозу. Он всё такой же тихий и вдруг даже, кажется, мягкий. Говорил ли он когда-нибудь со мной так? С такой неприкрытой заботой. По-моему, это впервые.
— Хорошо, — тихо произношу в ответ. — Буду…
— Вот и умница.
Ещё пару секунд он гладит меня по волосам, затем отстраняется. Смотрит в глаза. Мне кажется, что Ян поцелует меня. Мне и самой вдруг до чёртиков хочется схватиться за воротник его пиджака, притянуть к себе и почувствовать жар его губ на своих. Вспомнить все те немногочисленные поцелуи, что у нас были. И почему-то вдруг ещё сильнее хочется обнять его. Так крепко, чтобы он понял всё без слов. Чтобы просто остался здесь, со мной. Забыл о своих вечно важных делах, о том, что было и что нас разделяет, о том, что тяготит сейчас его такие недосягаемые для меня мысли. Но… здравый смысл быстро опускает размечтавшуюся меня с небес на землю. Это же Ян. С Яном такое не прокатит.
Парень всё-таки наклоняется, но лишь для того, чтобы оставить след лёгкого и нежного поцелуя у меня на лбу. Вмиг становлюсь пунцовой, чувствую, как вспыхивают щёки. Радует, что на улице темно и Ян этого точно не видит. Парень легко касается кончиком носа моей переносицы. Вздыхает.
— Ладно, — он дарит мне лёгкую, располагающую улыбку. — Поеду домой. Завтра на работу, нужно поспать хотя бы пару часов. Проводишь?
Ян отпускает меня с большой неохотой, отстраняется. Сразу становится так холодно и почему-то обидно.
— Алён?
— А? — я как-то совсем потерялась. Поднимаю глаза.
— Хотя… — его улыбка становится шире. Он откровенно дразнит. — Я с удовольствием останусь ночевать у тебя, если попросишь…
Сама не замечаю, как хмурю брови, чем вызываю в парне лишь ещё больше радости. Смущённо и тихо выдаю:
— Провожу.
— Ладно. Как скажешь, — смеётся он.
Мы возвращаемся в общую кухню лишь на пару секунд. Ян забирает пальто, после тем же маршрутом выходим на улицу. Останавливаюсь на крыльце общежития, складываю руки на груди. Ян тоже замирает. В паре шагов от меня.
— Не скучай, лягушонок, — на его лице всё та же искренняя, но такая незнакомая мне улыбка. В какой-то момент проскальзывает мысль, что мне не по себе от её вида. Словно вот-вот должно произойти что-то плохое.
— Сам не скучай, — не удерживаюсь и беззлобно огрызаюсь в ответ.
— Хорошо, — Ян смеётся, кивает пару раз. — Теперь не буду.
Что?
— Спокойной ночи, — он коротко машет рукой и, не дожидаясь ответа, быстро идёт к своему Мерседесу. Снимает сигнализацию и блокировку дверей, садится в машину.
— И тебе… спокойной, — тихо буркаю под нос, наблюдая, как иномарка медленно покидает территорию общежития. — Придурок, — с досадой и толикой обиды прибавляю я, а затем возвращаюсь в здание.
* * * *
В комнате меня ждёт довольная Ритка.
— Ну! Как всё прошло? — девушка подходит ко мне, помогает разложить на кухонном мине-гарнитуре чашки, печенье. — Боже, я себя такой идиоткой чувствовала, когда схватила эту несчастную пачку соды. Ничего лучше на ум не пришло. Но оно того стоило! — Ритка расплывается в счастливой улыбке. — То ли я давно его не видела, то ли он всегда был таким обалденным. Ты такая счастливая, подруга. Аж завидки берут.
Ничего не отвечаю. С мрачным видом возвращаюсь в общую кухню, забираю чайник и сахарницу, возвращаюсь обратно.
— Алён, не молчи, иначе меня разорвёт от любопытства.
— То-то я и вижу.
— Зачем он приезжал? Соскучился? — лицо Ритки вытягивается в ехидно-довольной улыбке. Мне кажется, что от произошедшего эта неугомонная девка испытала куда больше радости, чем я. И это раздражает. Меня теперь вообще всё раздражает. Как будто после визита Яна из моей и без того мрачной сущности выветрилось всё хорошее и осталось лишь глухое раздражение. Всё хорошее с видом наивности и тотального идиотизма вприпрыжку ускакало следом за чёрной иномаркой. В угодья исчадья ада, которое вдруг стало… кем? Что это вообще было? Почему он так себя вёл?!
Чёрт…
Ничего не понимаю.
— Алён! — не выдерживает Ритка и повышает голос. — Какого хрена молчишь как партизан?
Подхожу к окну, аккуратно отодвигаю занавеску и выглядываю на улицу, словно я всемирно разыскиваемый особо опасный преступник. И меня уже который год «пасут» спецслужбы. Мерседеса нет. Может, мне вообще всё это привиделось? Перевожу внимание на подругу, всё ещё хмурюсь. Нет. Определённо не привиделось.
— Понятия не имею, зачем он приезжал, — наконец выдаю я. — Попил кофе, сожрал всё печенье и свалил восвояси. Демон, чтоб его…
Ритка становится ещё более довольной. Хотя, как по мне, «ещё более» уже некуда. Боги, да она просто светится от счастья. Словно миллион в лотерею выиграла.
— Рит.
— Что?
— Сделай одолжение, сотри эту довольную рожу со своего лица. Бесишь, — лучше пойду спать. Завтра дел невпроворот.
— Он точно по тебе соскучился, — заявляет подруга. — И ты ему нравишься! Сто процентов.
— Ага, двести.
— Он бы не припёрся сюда посреди ночи, если бы ты была ему безразлична, — почему-то обижается Ритка.
Не смотрю на неё. На фиг надо. Не хочу это обсуждать.
— А до этого он превратил мою жизнь в сущий ад. Это тоже показатель того, что я ему не безразлична?
— Это другое, — отмахивается подруга. — К тому же… что было, то прошло.
— Как у тебя всё просто… — беру полотенце, зубную щётку, пасту, собираюсь пойти умыться, но меня останавливают Риткины слова:
— Он тебе ещё позвонит или напишет. Вот увидишь. И помяни моё слово, восстановление в универе будет не последним хорошим, что он для тебя сделает… — она вдруг замолкает, а затем тише говорит:
— Ты точно ему нравишься.
Смотрю на неё и не понимаю. Не понимаю, как она может, так быстро переключаться из состояния страха и злости в состояние преданной симпатии. Будь на её месте Лёнька, обложил бы этого придурка отборным матом, да ещё бы и в рожу плюнул до кучи. Но свидетелем произошедшего стала Ритка, а это значит, что теперь она мне всю плешь проест с грёбаным Яном, чтоб его…