Не сказать, что я в состоянии нервного напряжения, но происходящее напрягает. Свободной рукой ерошу волосы на затылке. В голове и груди клокочет неприятное ощущение. Оно тянет, скребёт тупыми когтями. Словно вот-вот что-то должно произойти. Но что?! Хрен его знает. Если Лёнька снова напьётся, если вырубится где-то один, если чего натворит (в его-то состоянии) или хуже — с ним что-то случится. Обворуют, дадут по башке и обворуют — это в лучшем случае. А в худшем…
Даже думать об этом не хочу.
Продолжаю звонить с хрупкой надеждой, что он всё-таки ответит на звонок. Бесполезно. Я замираю, кручу в руке ключи от входной двери. Куда он мог пойти? Смотрю на цифровые часы на дисплее своего сотового — половина одиннадцатого.
Куда он мог пойти?
Срываюсь с места, открываю дверь, громко хлопаю ею, подбегаю к лифту. Кто-то успел спуститься на нём на первый этаж. Сил нет ждать эту старую дребезжащую коробку с болтами. Несусь по лестнице вниз, по пути продолжаю звонить другу.
— Возьми трубку… возьми трубку… возьми, мать твою, эту грёбаную трубку!
Тяжело дыша, вылетаю на улицу, иду куда-то. Сама не знаю куда, ноги просто несут меня вперёд. Вдоль дома, между двумя девятиэтажками, мимо новостройки. Выскакиваю на пешеходную часть шоссе. Несмотря на позднее время вокруг немало людей. Я продолжаю звонить, напряжённо всматриваюсь в лица. Думаю, что вот сейчас! Я увижу его идущим мне на навстречу, с низко опущенной головой, с раздирающей его тоской в глазах. Возможно, не совсем трезвого. Он просто вышел прогуляться. Просто захотел пройтись. Один. Ему просто нужно было побыть одному и только-то… Но нет. В лице каждого прохожего я не нахожу того, чьё имя беспрестанно пульсирует сейчас в моей голове.
Куда он мог пойти?
У Лёньки ведь не так много друзей. А после последних событий теперь стало ещё меньше. Из-за его ориентации ему всегда было сложно сближаться, в особенности с парнями. В большей степени именно из-за неё. Да! У Лёньки куча знакомых, не меньше, чем у той же Риты, он очень общительный, весёлый. За это многие его любят. Но друзей… Настоящих друзей! Нет.
Или всё же есть? Может, есть? Может, у него всё-таки есть человек, к которому он мог пойти в своём состоянии? Человек, с которым мог бы поделиться своей болью, тот, кто смог бы ему помочь, хоть чем-то. Чёрт-чёрт-чёрт! Что я, блин, за подруга такая, что даже не знаю, есть ли у него кто-то ещё кроме нас! Снимаю блокировку экрана, снова набираю номер друга. В этот раз вежливый неживой голос сообщает, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Внутри что-то обрывается. По телу пробегает дрожь. Только не пойму от холода или… от страха за Лёньку. Я легко одета: домашняя футболка, джинсы, клетчатый платок, кожаная куртка нараспашку. Я собиралась сходить в магазин и только-то. Снова звоню, и снова телефон друга выключен.
Куда он мог пойти?!
* * * *
Запыхавшаяся, я возвращаюсь обратно, забегаю в подъезд, на лифте поднимаюсь на нужный мне этаж. Бежать по лестнице — просто нет сил. Открываю замок входной двери своим ключом.
— Пожалуйста, окажись дома… Пожалуйста… — захожу в прихожую.
Пакеты на том же месте, где я их оставила. Всё так же во всех комнатах горит свет. Всё так же тишина. Его нет. Он не вернулся. Иду в комнату, нахожу в шкафу чёрную толстовку, надеваю, иду в кухню. Беру с подоконника пачку сигарет, выхожу. В третий раз за сегодняшний вечер закрываю входную дверь квартиры, в третий раз спускаюсь на первый этаж, оказываюсь на улице. Сил нет там оставаться. Просто не могу. Долго стою на крыльце, тревожно всматриваюсь в темноту, в чужие окна, в которых горит свет, в машины возле дома.
Куда он мог пойти?
Направляюсь к небольшой игровой площадке, сажусь на одну из лавочек, закуриваю. И что мне теперь делать? Понятия не имею… Или, быть может, зря себя накручиваю. В конце концов, я же не его нянька, а он не маленький мальчик. Может и сам о себе позаботиться…
Ага, ночью, в огромном городе, где придурков не меньше, чем в любой другой части земного шара, абсолютно невменяемый (в этом я почему-то уверена), с чёрт знает какими мыслями в дурной черепной коробке. Из глубин сознания медленно поднимается злость, но я умело её сдерживаю. Пока.
В сотый раз достаю мобильник, листаю список контактов, нахожу номер Ритки. Звоню.
— Да, Алён, — раздаётся знакомый голос спустя пару гудков.
— Привет, не спишь?
— Привет, нет пока.
— Ты в общежитии?
— Да. Что-то случилось?
Хм, как она проницательна.
— Лёнька пропал.
Следует короткая пауза. Ну да, Алёна, умеешь ты правильно подать новость. После подруга всё-таки обретает дар речи и в недоумении спрашивает:
— В смысле пропал?
— Не знаю, — произношу на выдохе. — Отлучилась за продуктами в магазин. Был дома, трезвый. Вернулась, его нет.
Ритка снова молчит, а затем начинает накидывать версии:
— Может, тоже отошёл куда? Ну, в магазин там или просто прогуляться вышел.
— Может. Он сперва трубку не брал, а потом вообще выключил. Или, может, батарейка на телефоне села. Искала его в нашем районе, обошла почти все бары, что попались на глаза. Думала, может, опять пить пошёл в одно лицо.
— И как?
Я невесело усмехаюсь:
— А ты как думаешь? Звонила бы я тебе, если бы нашла его.
— Ну да, — тише бурчит подруга. — Не звонила бы.
— Не знаю, что делать, — тушу окурок о бортик рядом стоящей урны, выбрасываю.
— Мне приехать?
Теперь моя очередь молчать. Есть ли в этом смысл? Будем вдвоём шататься по улице и искать этого полудурка? Не факт, что найдём, но с другой стороны… Лично я не смогу просто сидеть дома сложа руки уповая на то, что всё-таки вернётся. Может пьяным, а может и ещё больше поколоченным. У меня слишком бурная фантазия, и она точно не даст мне спокойно сидеть в ожидании и уж тем более спать.
Смотрю на дисплей сотового — двенадцатый час.
— Завтра на учёбу, — говорю я.
— Ну пропустим одну лекцию, ничего страшного. Не бросать же его, а то ещё натворит какой-нибудь фигни.
Снова вздыхаю. Вечно у нас всё через известное народное место.
— Только я понятия не имею, где его искать? Кому звонить?
— Приеду, вместе решим.
— Ладно. Приезжай. Я буду у Лёньки.
7 апреля
* * * *
Ритка приехала только минут через сорок. Мы ещё раз прошлись по району, уже более спокойно. Снова и снова набирали его номер, пытаясь дозвониться. Сотовый друга был всё так же выключен. Обошли все ближайшие магазины, что были ещё открыты в эти часы. Едва не в подъездах искали. Ещё раз прошлись по всем местным барам, даже самым злачным. Пару раз пришлось «отбиваться» от местных алкашей. Всегда удивляло, что даже в будни можно встретить вот таких вот индивидов. Причём в очень немалом количестве. Словно охреневшая часть города вообще никогда не работает. Чёрт знает только, на что пьёт… Хотя нет. Известно на что. В общем, прогулочка вышла та ещё.
В квартиру друга вернулись уже за полночь. Цифровые часы моего сотового показывали почти два ночи.
— Капец я устала, — Ритка без сил плюхнулась на обувной шкафчик в прихожей. — Как будто кросс пробежали.
— Точно, — не менее устало выдаю я, разуваюсь, затем прохожу в кухню. Кладу сотовый на обеденный стол, ставлю чайник. — Ты есть хочешь?
— Да, — отзывается подруга из прихожей, тоже идёт в кухню, садится за стол.
Молчим. Пока закипает чайник, делаю бутерброды на скорую руку, отправляю их в микроволновку.
— Что делать будем? — наконец нарушает молчание Ритка, одновременно пытаясь уже, наверно, в миллионный раз дозвониться до Лёньки.
— Не знаю, — смотрю на девушку. — Ну что?
— Выключен, — она пожимает плечами, кладёт свой мобильник рядом с моим.
— Трындец, блин… — раздражаюсь. Я и до этого уже была на взводе, хотя и старалась изо всех сил не показывать данного факта подруге. Ну вот куда? Куда он попёрся, идиот? Неужели нельзя было точно так же напиться дома? Ебанутый? Да это мягко сказано, Алён.