— Может, в полицию?
— Ага, в хуйлицию… — спотыкаюсь, когда микроволновка противно пищит, оповещая: «жрать подано!». Достаю бутерброды, наливаю нам чай, сажусь за стол. — Прикол с правоохранительными органами мы уже как-то проходили. Не думаю, что за прошедшее время что-то изменилось. К тому же правило трёх суток никто не отменял.
Ритка кивает.
— Сашке позвонить?
— Зачем?
Внутри поднимается глухое раздражение. Мой лимит сдерживания исчерпан, нестабильная сущность начала давать сбой, уступая главные позиции. Очень не вовремя, как всегда. Оно не находит себе выхода, а потому перерастает в злость. Меня вдруг всё бесит. Вот просто всё! Словами не передать, насколько. Прошедшие дни, учёба, работа, Лёнька со своими выходками, эта квартира, Ритка. Даже долбаные бутерброды передо мной вызывают нестерпимое желание запустить их в стену вместе с тарелкой. Чтобы осколки разлетелись в разные стороны, осыпав кухню. Чтобы ни в чём неповинная еда небрежно упала на пол, с большой охотой собирая на себя всю возможную и невозможную грязь и пыль с пола, одновременно пачкая его ещё больше. А затем туда же запустить чашку с чаем. Возможно, даже разнести здесь всё к чертям собачьим.
— Не знаю… — девушка пожимает плечами, откусывает бутерброд и прибавляет с набитым ртом: — Поможет.
Но я по привычке стараюсь держать этот шквал внезапного дерьма в себе. И надо заметить хреново мне это удаётся.
— Ещё раз прогуляться по местным барам? — криво усмехаюсь, опускаю лицо, чтобы подруга не заметила, как его перекорёжило затем. — Не думаю, что это хорошая мысль. Да и спит он уже, наверно… Я бы на его месте спала.
— Тогда ждём?
— Ага, у моря погоды, блин, — не унимается во мне злобная сущность.
Ритка ничего не отвечает, продолжает жевать бутерброд. А я думаю. Думаю о том, как бы не стало ещё хуже. Хотя, с другой стороны, сейчас ему лучше не попадаться мне на глаза. Иначе сама отделаю так, чтобы вся дурь из башки разом вылетела. Хочет побыть один? Напиться, забыться и далее по списку? Или что у него там творится в той части тела, что именуют головой? Мог бы просто сказать: "Алёна, будь так добра, свали восвояси, я хочу недельку другую поужираться до поросячьего визга. Как реабилитируюсь, наберу, ага…
Хотя о чём я? Сама такая же. Компашка мазохистов-партизан недоделанных. Сами же гоним друг на друга, что вечно молчим и держим всё в себе, и сами же продолжаем эту долбаную традицию идиотизма. В большинстве своём жизнь людей ничему не учит. Факт. Непонятно только, что Ритка с нами забыла? Хотя она за свои годы тоже ни хрена хорошего так и не усвоила.
— Может… — голос подруги вырывает меня из мрачных размышлений.
— Что?
Она мнётся, точно думает, говорить или не стоит? Эта пауза мне уже не нравится.
— Ну, — не выдерживаю я.
— Может… Яну позвонить?
Секунду перевариваю информацию, а затем начинаю ржать. Глухое раздражение таки нашло себе выход. Хоть и не в том виде, что хотело.
— Ты серьёзно?
— А что? — подруга даже обижается. — Чего смешного? Я хоть какие-то варианты предлагаю.
— Ага, какие-то… — продолжаю смеяться.
— Есть идеи получше? У Яна связи и всё-такое, он нашего Лёньку в два счёта найдёт. Сама же рассказывала. Чего тебе стоит позвонить ему?
Мне требуется некоторое время, чтобы успокоиться. И последний вопрос подруги очень способствует этому. А ещё я откровенно охреневаю от того, сколь хорошо стало отношение этой девицы к вышеупомянутому персонажу. Нет, я, конечно, всё понимаю. По её-то представлению мироустройства люди типа меняются, всякое бывает и почти всем так или иначе можно… нет, не так… НУЖНО давать второй шанс. К тому же с некоторых пор она по абсолютно сумасшедшей идее уверена, что я нравлюсь тому же вышеупомянутому персонажу, и теперь-то он обязательно будет делать всё только самое хорошее. Но, чёрт возьми!
— Я пошла спать, — решаю поставить точку в этом разговоре.
— В смысле ты пошла спать?! — возмущается Ритка.
— Во всех, блядь, смыслах! — ору уже из комнаты. Выключаю свет, начинаю быстро переодеваться в домашние вещи.
— А как же Лёнька?
— В жопу Лёньку. Сам вернётся.
Но Лёнька не вернулся. Ни на следующее утро, ни даже поздно вечером того же дня.
Часть 22 — А помощь пришла, откуда не ждали…
8 апреля
Стоим неподалёку от отделения полиции. Как и предсказывала великая прорицательница я, поиски пропавших начинаются лишь спустя трое суток. И, разумеется, никто не собирался делать никаких исключений на сей счёт. Хотя заявление у нас и приняли, на данном этапе толку от этого было ровно нисколько.
Вот от слова совсем…
Ритка безостановочно названивает Лёньке, словно за пару секунд ситуация с его отключенным мобильником может кардинально поменяться. А я курю. Уже, наверно, четвёртую сигарету. Чувствую внутри мандраж злости и бессилия. Вся на нервах. В голове, во всем теле, словно гротескная чёрная масса пульсирует лишь одно единственное чувство. Страх. А позади него — злость. Глухая, раздирающая меня изнутри от тотальной, всеобъемлющей беспомощности. И больше всего я зла на саму себя за то, что вчера тупо психанула и пошла спать. Однако с другой стороны… Что я могла сделать?..
Осекаюсь в собственных мыслях.
В голове всплывает отдаленное эхо Риткиных слов…
— Сука… — внезапно огрызается подруга и в тысячный раз сбрасывает вызов. Мне кажется, я в первый раз вижу её настолько злой. Не меньше, чем я. И это… необычно. Ибо, как правило, в подобных ситуациях от подруги можно ожидать море соплей и разнообразнейшего нытья. А тут…
— Рит, хватит ему названивать, это не поможешь.
— А что поможет?! — выпаливает девушка, тут же спотыкается. Выражение её лица резко становится удивлённым, затем мрачным. Она снова звонит. И спрашивать не надо: кому?
— Прости, — тихо буркает она.
Просто отмахиваюсь. Прекрасно её понимаю.
— Как же бесит… — прибавляет девушка. — Я даже не знаю, что ещё можно сделать или кому позвонить!
Рука с сигаретой застывает у рта. Глаза расширяются, а по телу пробегает очень неприятный холодок. Затем новая волна дрожи. Меня слегка передёргивает после того, как на языке появляется это гребаное имя, сопровождаемое горечью. Мне кажется, ставшее уже самым ненавистным для меня именем. Я не хочу… До зуда в зубах не хочу произносить его вслух. Сука, грёбаный Волан-де-Морт! Закусываю зубами фильтр сигареты, тоже достаю из кармана куртки сотовый. Нахожу в телефонной книге номер, записанный как «Придурок». Долго смотрю на цифры.
Ритка не обращает на меня внимания, а я почему-то чувствую, как мандраж усиливается. Не могу… Не могу просто взять и позвонить. Что бы там ни было. Даже если вспомнить последнюю нашу просто наидебильнейшую встречу и то, что происходило затем… Я просто не могу. Мне духу не хватит позвонить типу, от которого можно ждать чего угодно. Самому непредсказуемому человеку, что встречала за свою треклятую весёленькую жизнь. Самому жестокому и хладнокровному… Он же больной! Просто долбанутый на всю голову! Да я могу до бесконечности перечислять все самые нелитературные эпитеты относительно известного индивида.
Но если позвоню…
Палец замирает над призывно окрашенной зеленым цветом сенсорной кнопкой вызова.
Как отнесётся к моей просьбе? Что сделает потом? Я не хочу снова в это ввязываться. Чёрт… Да я только стала отвыкать от этого дерьма. Постоянного напряжения и ёбаного страха, чёрт пойми что предвещающего. Даже если не было видимых причин бояться, я всё равно боялась. И это я поняла лишь за последние дни. Но…
Кто ещё поможет? Если не он, то больше никто…
Становится не по себе от таких мыслей.
Я, так же как и Ритка сейчас, весь день названивала другу как ненормальная. Весь день его сотовый был отключён. И весь долбаный день я порывалась сбежать с пар, плюнуть на дополнительные занятия, вообще на всё забить и поехать к нему, молясь, что он вернулся и тупо отсыпается. А если нет — искать его.