— Блядь, точно всю камеру мне заблюёт, нарик ёбаный… — презрительно выплёвывает дежурный и возвращается в коридор, снова грохая дверью.
Тут же вспоминаю, что мы вроде бы за Лёнькой сюда приехали, а не местным контингентом любоваться. Бросаюсь к выходу. Ян уже успел дотащить друга до машины, бросил его на заднее сиденье.
— Осторожнее, Ян, — обеспокоенно лопочет Ритка, вертится рядом. — У него рука сломана.
— Да хоть нога, мне по хуй… — безапелляционно бросает тот. Не закрывая дверь, сразу идёт обратно. Хочу было что-то сказать, но лишь одного единственно взгляда парня достаточно, чтобы заткнуться.
— В машину, — цедит Ян сквозь зубы, и я едва не со скоростью света оказываюсь у иномарки. Помогаю Ритке уложить друга так, чтобы и она тоже смогла сесть.
— Тебе придётся положить его голову себе на колени, — говорю я.
— Да, давай.
Пока подруга усаживается, держу Лёньку за воротник куртки. Затем аккуратно захлопываю дверь. Выдыхаю… но рано. Входная дверь отделения полиции грохает, позвоночником чувствую, как гигантская убийственная чёрная аура Князя ужаса стремительно движется прямо ко мне. Резко останавливается за спиной. Тело пробивает ледяная дрожь, когда вдруг ощущаю его холодные демонические пальцы на своем затылке. Они обхватываю шею, больно сжимают, хотя и терпимо. Путаются в длинных волосах. Его лицо вдруг слишком близко.
— Если он заблюёт мне салон, чистить будешь сама. Поняла?
Просто киваю, чтобы не испытывать лишний раз самообладание Яна.
— Садись в машину.
Часть 23 — «Когда ты рядом…»
На этот раз едем неспешно в полной тишине, которую лишь изредка нарушает тихий голос подруги. Она что-то говорит Лёньке, совершенно забив на тот факт, что парень её не слышит. Несколько раз мобильник Яна, прикреплённый к подставке на приборной панели автомобиля, раздаётся вибрацией входящего звонка. Я хорошо вижу, кто звонит. Первый вызов от некоего Руслана, затем три подряд от Оксаны. Затем поступает несколько сообщений. От неё же. Ян не отвечает на звонки, не читает смс. Или, быть может, отложил сие действо на потом. Сейчас типа некстати… И всё равно, завидев на дисплее гаджета имя его невесты, резко становится не по себе.
Поднимаемся на лифте на самый верхний этаж, входим в квартиру. Ян помогает дотащить друга до кровати, кладём его прямо в верхней одежде и кроссовках. Ритка стаскивает с Лёньки обувь, уносит её в прихожую. Всё ещё диву даюсь её сдержанности, но ничего не спрашиваю и никак не комментирую.
Когда девушка возвращается в комнату, тихо сообщает:
— Я душ приму.
— Хорошо, — просто киваю.
Пару секунд рассматриваю лежащего на спине друга. Его загипсованную руку, изодранную куртку, штаны, избитое до состояния одного сплошного синяка лицо…
Ну просто пиздец, не иначе.
Тяжело вздыхаю.
— Могу вызвать ему врача, — серьёзно предлагает Ян. — Поставят капельницу, отпоят нужными препаратами. Через несколько часов будет как новенький… насколько это возможно.
— Не надо, — качаю головой, вдруг чувствуя безумную усталость. Снимаю куртку, бросаю на диван. — Проспится, завтра всё тело будет болеть адски, но это ему в наказание, — несильно пинаю Лёньку по свисающей с кровати ноге. Никакой реакции. — Не хрен пить столько… И шариться чёрт знает где.
Пару секунд молчу, затем перевожу взгляд на Яна. В полумраке комнаты освещаемые лишь светом из прихожей его глаза кажутся бездонно-синими.
— Спасибо… — тихо произношу, чувствуя, как горло перехватывает невидимая рука. Я снова ему должна. Снова обязана… — За это…
Ян долго и пристально смотрит мне в глаза. Сейчас выражение его лица вернулось к одному из вариантов наиболее часто используемых масок: фиг угадаешь, в каком теперь настроении этот тип…
— Пожалуйста, — наконец-то отвечает он так же тихо.
Обхожу парня, стараясь больше не смотреть на него. Иду в кухню. Сразу хочется потянуться за сигаретой, но останавливаю себя. Хватит на сегодня. Ян следует за мной. Молчит. Затылком чувствую, как прожигает взглядом, но пока не понимаю: что это? Опять раздражение, злость или интерес, ожидание чего-то или ещё какая хрень… Меня напрягает, что он не уходит.
Что, всё? Наслушалась голоса, насмотрелась?
Ага. Ещё чуть-чуть, и у меня, наверное, случится передозировка.
Резко оборачиваюсь:
— Сядь.
Ян не меняется в лице, лишь приподнимает бровь.
— У тебя рука разбита, я обработаю, — объясняю свой внезапный выпад, указывая подбородком вниз. — Сядь… пожалуйста.
Парень бросает короткий взгляд на разбитые костяшки, затем усмехается:
— Это царапины.
— Будешь крутого парня включать? — ворчу, пытаясь найти в шкафчиках аптечку.
— А тебе типа это не нравится?
Чуть подвисаю. Эм… Только начали говорить, а диалог уже принимает охренительно крутые виражи? Забавно. Оборачиваюсь, смотрю на Яна, прищуривая глаза. Что? Никак повеселел? Выражение лица всё то же — ни единой эмоции. А вот глаза… Они прямо-таки смеются надо мной.
— Теперь издеваться будешь? — перенимаю его дурную манеру отвечать вопросом на вопрос.
— А похоже? — не остаётся в долгу Ян. Вижу, как суровые черты чуть разглаживаются, появляется едва заметная полуулыбка-полуусмешка.
Ну да. Нормально же общаться мы не умеем. Только так.
Отворачиваюсь, чтобы он не заметил моей ответной улыбки. Он не должен этого видеть. Так будет лучше. Не знаю, как для него… но для меня точно.
— Ты хотела мне руку обработать.
Снова оборачиваюсь.
Он таки садится на стул, кладёт кисть и локоть на обеденный стол, снова возвращает ко мне свой пристальный взгляд.
— Что? Крутому парню всё-таки нужна помощь? — усмехаюсь не без едкости.
— Только от тебя.
Взгляд парня вдруг серьёзен.
Улыбка в то же мгновение слетает и с лица. Так и стою у кухонного гарнитура. Смотрим глаза в глаза. За стенкой слышен шелест воды.
Не без труда мне удаётся избавиться от этого долбаного гипноза. Достаю аптечку с верхней полки одного из шкафчиков, кладу её на стол, пододвигаю стул, так чтобы было удобно обрабатывать ссадины этого придурка. Тут же ловлю себя на мысли: а на кой мне это вообще?
Только вот ответа не нахожу. Раскладываю на столе всё необходимое: ватные диски, перекись, йод, ватные палочки. Аккуратно беру его ладонь. Ян молчит. Наверное, наблюдает за мной. За тем, что делаю и как. Чувствую внутри лёгкую дрожь, которая быстро затихает, превращается в мучительное ожидание. Сама не знаю чего…
Промокаю маленькие ранки перекисью, периферийным зрением замечаю, как парень чуть морщится, но быстро исправляется. Лицо Князя ужаса возвращает себе невозмутимый вид. Надо же, таким бездушным монстрам тоже иногда бывает больно. Без задней мысли дую на ранки, снова промокаю ватным диском. Когда с перекисью и обработкой покончено, хочу ещё намазать йодом, чтобы чуть-чуть продлить эту маленькую пытку для него… и возможность чуть дольше касаться его для меня…
— Это лишнее, — строго говорит Ян, убирая руку со стола.
Просто пожимаю плечами:
— Как знаешь.
Почти одновременно встаём.
Отхожу к кухонному гарнитуру, возвращаю аптечку на место. Какое-то время не двигаюсь, смотрю на полки с кухонной утварью, но не вижу их. Словно глаза вдруг овладели магической способностью смотреть сквозь стены и предметы. И я смотрю.
— Давай вызову ему врача.
От внезапного голоса вздрагиваю. Я была уверена, что он сразу ушёл в прихожую и собирается покинуть квартиру. Вернуться в свой привычный мир, без всей этой хрени, что творится в моей жизни. Хотя по чьей милости… Должно быть, я никогда не смогу это отпустить.
— О деньгах не беспокойся, я всё оплачу. Это очень хороший врач, поставит на ноги твоего Лёньку в два счёта…
— Не надо, Ян, — тяжело вздыхаю, закрываю дверцу шкафа. Лёньке это точно не понравится… Поворачиваюсь к парню, упираясь бёдрами в столешницу. Просто смотрю ему в глаза. Почему он до сих пор здесь? И с чего вдруг так печётся о моём друге? — Не надо никаких врачей.