Бросаю короткий взгляд на Яна. Без труда отмечаю его сдвинутые брови, то, как в полумраке играют от злости скулы. Ещё чуть-чуть, и он сорвётся.
— Хули он тас-скается с тобой? — возмущённо продолжает друг, а я уже готова сама зарядить ему в нос, лишь бы заткнулся. Эта мысль напрягает, но приятель здорово помотал нам нервы за эти дни.
Он наклоняется вперёд. Повторяет громче:
— Как-кого хера этот уёбок тас-скается за тобой?!
Оборачиваюсь и шиплю в ответ:
— Замолчи…
— Чё? К-какого ему от тебя надо?!
Лёнька увереннее хватается за спинку моего пассажирского кресла, грубо пихает Яна в плечо.
Твою же ш…
— Эй ты! Герой х…
Машину вдруг заносит на повороте в девяносто градусов. Друга резко кидает назад, меня к двери. Удар чуть смягчает ремень безопасность и обивка салона. Но всё равно больно. Ян чёткими движениями выравнивает автомобиль, перестраиваясь в нужный ряд. Жёстко дёргает рычаг коробки передач. Слышу, как двигатель Мерседеса начинает реветь по нарастающей. Парень вдавливает педаль газа в пол…
— Ян… — зову его и чувствую, как ужас после первого скачка снова поднимается вверх по горлу. Внутренности заполняет жидкий азот. За окнами мелькают здания в свете фонарей. Дороги полупустые в это время суток, но от этого не легче. Изо всех сил впиваюсь в ручку двери, чтобы меня не носило по салону, после каждого поворота. Сердце колотится как ненормальное. Как там Лёнька… представить боюсь.
Он решил убить нас?!
Стрелка на спидометре не останавливается. Ползёт всё выше. Ещё один поворот. Иномарку снова заносит, натужный визг колёс. Мотор рычит, как дикий зверь. Впереди какая-то машина!
Зажмуриваюсь…
Однако столкновения не происходит. Мерседес на сумасшедшей скорости продолжает нестись вперёд.
— Ян! — ору что есть сил. Страх прибавляет децибелы. Да что, блядь, не так с этим придурком! Он ненормальный! Просто больной!
— Что? — голос парня нереально спокоен. Взгляд направлен на дорогу.
Открываю глаза. Первое, что вижу, — бешено мелькающие полосы разметки на асфальте.
— Сбавь скорость! Ты нас угробишь!
— Это вряд ли, лягушка. Я пока на тот свет не собираюсь.
Да чтоб тебя…
Собираю остатки смелости, отцепляю одну руку, наклоняюсь к парню и ору:
— Сбавь, грёбаную, скорость!!
Парень переводит на меня хлёсткий и недовольный взгляд. Чувствую, как по рукам и спине бежит устрашающий холодок. Но не разрываю контакта. Глаза в глаза. Мы, блядь, точно разобьёмся! Он дёргает губами в подобии усмешки, но от неё всё так же исходит леденящая тьма. Сталь в глазах. Никакой радости или веселья.
Парень всё-таки снижает скорость. Перестраивается в другой ряд, даже не глядя, куда мы едем!
— Смотри на долбаную дорогу… — произношу тише.
— Мне нравится на тебя, — издевается он.
Всё. Не могу больше. Отворачиваюсь к лобовому стеклу, снова вцепляюсь в ручку двери. Периферийным зрением вижу, что этот ненормальный не делает того же.
— Ян… — тяжёлый вздох.
Ещё одна усмешка. Уже более выраженная. Исчадье, наконец, отвращает своё демоническое внимание. Ведёт спокойно, однако машина всё ещё движется достаточно быстро.
Вспоминаю про Лёньку, быстро оборачиваюсь. Друг лежит на заднем сиденье, свернувшись едва ли не калачиком. Ноги на полу.
Часть 24 — Проделки Князя ужаса
10 апреля
— Вы больные на всю голову! ОБА! — выскакиваю из машины, от души грохнув дверью.
Следом вываливается Лёнька почти так же быстро.
Хочу сразу направиться к подъезду, но резко останавливаюсь, слыша характерный звук, когда кому-то ну о-о-очень плохо. Оборачиваюсь и вижу следующую картину. Друг на карачках, от души изливает всё выпитое и, может быть, съеденное за сегодня на асфальт. Ян неторопливо обходит машину, достаёт из внутреннего кармана пальто сигареты и зажигалку. Останавливается рядом с Лёнькой, упирается бёдрами в багажник. Закуривает. И далее с видом осознанного и глубокого пофигизма наблюдает за тем, как блюёт мой друг.
Пиздец…
— Ты бы отполз куда-нибудь подальше, — издевается Ян. — А то машину мне запачкаешь.
Лёнька чуть успокаивается. Икает. Затем косится на ноги парня.
— На туфли тебе, что ли, наблевать… — сипит он.
Ян переводит внимание на охреневающую от происходящего меня.
— Я его не потащу, — поднимает брови и указывает пальцем на друга.
— Кто бы сомневался… — кривлюсь.
Возвращаюсь обратно, помогаю другу подняться. Он вытирает рот рукавом куртки. Пока пытаемся дойти до подъезда, его ещё раз рвёт.
— Что-то мне нехорошо… — зачем-то констатирует Лёнька и так очевидное.
— В следующий раз десять раз подумаешь, прежде чем так бухать…
Меня вдруг отпихивают в сторону, не давая закончить мысль. Радом материализуется Ян, берёт парня под руку.
— Дверь держи, — указывает подбородком вперёд.
Уф… Как скажете, ваше величество.
Открываю дверь подъезда, пока Князь ужаса пытается провести Лёньку по ступенькам. Друг покорно заходит в лифт. Хотя теперь его покорность сопровождается нездоровым весельем и совершенно бессвязной и бессмысленной болтовнёй. Даже боюсь предполагать, сколько он выпил на этот раз. А учитывая, что пьёт почти не просыхая уже не первый день… Со стороны это выглядит ужасно. Вкупе с избитым лицом, сломанной загипсованной рукой, этой чёртовой драной курткой, в которой шарахается уже второй день. И как его только в бар пустили в таком-то виде? В его чертах сейчас просто не представляется возможным рассмотреть того улыбчивого, весёлого и миловидного парня.
Когда пересекаем порог квартиры и втаскиваем парня в единственную имеющуюся комнату, Лёнька вдруг спотыкается. То ли об собственную ногу, то ли ещё обо что-то. И он упал бы, прямо мордой вперёд, если бы Ян вовремя его не подхватил, не одёрнул грубо назад.
Замираю в ужасе и удивлении позади парней.
Твою ж…
— О, Янчик, заинька, — с широкой улыбкой Чеширского Кота мурлычет мой невероятно пьяный и очевидно сумасшедший друг. — А ты, оказывается, настоящий самец…
Так вышло, что они оказались в очень двусмысленной позе.
Лёнька выдыхает на него свежим перегаром вперемешку с запахом рвоты, выдаёт какой-то идиотский утробный смешок. На лице последнего гримаса откровенного омерзения.
— Способен ублажить сразу двоих? Но, знаешь, я пока не готов к новым отношениям.
— Да? — едва сдерживается Ян.
— Ага, — с заигрывающей улыбочкой кивает Лёнька и прикусывает разбитую нижнюю губу.
Дважды пиздец…
— Тогда убери лапу с моей задницы.
— Упс, — наигранно неловко хихикает тот и поднимает обе руки (даже загипсованную), типа сдаюсь.
Ян резко отпускает его, Лёнька грохается на пол, хорошенько приложившись головой, и начинает ржать как полоумный. И я тоже едва сдерживаю рвущийся из груди смех.
Демон бросает на меня испепеляющий взгляд:
— Я бы разбил ему ебало, не будь оно уже разбито.
— О, не сомневаюсь… — всё-таки прыскаю со смеху, за что получаю ещё более гневный взгляд Князя ужаса.
Подходит ближе, хватает под руку. Лицо парня очень близко. Понимаю его без слов.
— Да-да, я помню. Лучше тебя не бесить… — прижимаю ладонь к его груди. Она тут же вспыхивает, словно её в костёр сунули. Тихонько хлопаю пару раз.
— Умница, — тихим, но страшным голосом произносит Ян и уходит.
Пока пытаюсь стащить с Лёньки хотя бы обувь и эту чёртову драную куртку, он ржёт как грёбаный пациент психбольницы.
— Да не дёргайся ты… Придурок…
Продолжает брыкаться и ржать:
— Да иди ты на х…
— Рот закрой! — злобно гаркаю, не давая ему закончить. — Иначе сломаю тебе и вторую руку. Для симметрии.
Но он всё равно посылает меня в известное место. В какой-то момент реально задумываюсь над тем, чтобы вызвать ему врача. А лучше сразу бригаду врачей. Ян чем-то гремит в кухне, кажется, даже матерится. Настроение вдруг приподнимается. От всего происходящего действительно нехило несёт сумасшествием. Последние несколько дней просто нереально бредовые. Да что там… последние несколько месяцев. Мозг еле-еле поспевает переваривать происходящее.