— А как тебе нравится больше? Малышка, детка или… лягушка? — на последнем слове улыбка парня становится шире. В глазах появляется бесноватый блеск.
Ну-у, как ему нравится уже и так понятно…
— Никак, — отмахиваюсь и опускаю глаза, чтобы избавиться от гипноза. Мне вдруг жарко. Но куртку хрена с два сниму. Беру свой молочный коктейль, ощущая спасительный холод пластикового стакана, делаю несколько больших глотков. Затем какое-то время молчим. На Яна стараюсь не смотреть, хотя это капец как сложно. Особенно когда бледно-голубые глаза едва ли не в душу тебе смотрят и ты никуда не можешь спрятаться от этого пристального взгляда. Покончив с чизбургером, открываю один из сырных соусов, беру картофельную палочку, макаю, отправляю в рот.
— Ну вот, — с нескрываемым смешком нарушает молчание Ян. — А говорила, что не голодная. — Затем берёт из моей упаковки картошку, макает в мой соус и тоже закидывает себе в рот. — Маленькая врушка.
— Ешь свой гамбургер. И убери грабли от чужого добра, — хмурюсь. И почему он вечно так и норовит нарушить моё личное пространство? Бесит…
— Тебе жалко?
— Да.
— Ещё и жадина.
— Ага. Говядина.
Некоторое время ничего не происходит, а затем:
— Ну так что? Теперь ты отдашь мне свою девственность?
Я чуть не подавилась. Поднимаю на парня просто охреневший взгляд. Благо слишком близко к нам почти никого нет.
— Чего? — сиплю в ответ. — Совсем головой тронулся? Какую девственность?
— Ту, что хранишь для своего принца на белом коне, — в светлых глазах издевательские смешинки.
— Ты совсем придурок? Какого, на фиг, принца?
— Твоего музыканта…
Осекаюсь.
— А Сашка тут при чём? И чего ты прицепился ко мне со своей девственностью?
— Сама же говорила, — хмыкает Ян.
— Когда это я такое говорила?! — возмущаюсь, но затем понижаю голос, вспомнив, что мы всё-таки не одни и вокруг люди. Хоть и на относительном расстоянии. — Тебе потрахаться, что ли, не с кем? Позвони Оксане.
Парень молчит, а затем задумчиво произносит:
— Я думаю, с тобой будет интереснее…
— Интереснее? Тебе это что, как кино посмотреть?! — у меня отваливается челюсть от такой наглости.
— Так девственница или нет?
Ловлю паузу. Некоторое время смотрю Яну в глаза. Это что? Какой-то чисто спортивный интерес? Типа если я девственница, то трахнет меня прикола ради? Для галочки?
Ага, как же… Хрена ему лысого!
Тёмная сущность, почуяв неладное, выбирается из самого тёмного угла, какой только можно отыскать в моей бедной истерзанной душе. Достаёт самый длинный и самый острый нож.
— И что это вообще за херня такая? — пытаюсь сдерживаться, ибо не хочется привлекать к нам лишнее внимание.
— Что?
— «Теперь ты отдашь мне свою девственность»? — я развожу руками, пытаясь показать степень моего возмущения. — За картошку, чизбургер и молочный коктейль? Ты совсем охренел?!
Ян не отвечает. Ему уже не так весело, как было до этого. Но кто виноват? Снова скажет я?! Вывернет всё наизнанку и преподнесёт себя как чистейшую и ни в чём не повинную добродетель?
— Если тебе от этого полегчает… — продолжаю язвительно, не дождавшись от него ответа. — То нет. Я не девственница. Так что можешь вычеркнуть этот пунктик в своём списке трахательных приключений.
Парень кривится на мои последние слова.
— А ведёшь себя, словно к двадцати годам целку тебе так никто и не сбил.
— Какой же ты мудак…
— Следи за языком, малышка. Иначе я быстро найду для него более интересное применение.
— Своему лучше найди!
— Это предложение? — Ян вскидывает светлые брови. Кажется, ему снова весело.
Чёртов эмоциональный инвалид…
— Что?
О чём он вообще?!
— Если хочешь, чтобы я тебя поцеловал, только попроси.
Подвисаю на пару секунд, а затем хмуро спрашиваю:
— Карандаш дать?
Теперь подвисает Ян.
— На хера он мне?
— Губу закатаешь! — повышаю голос и всё-таки привлекаю к нам внимание. Какая-то девица за соседним столиком мазнула по мне недовольным взглядом, а затем уставилась на Яна. Диковинная зверюшка, блин… Ни в сказке сказать, ни пером описать. Все на него таращатся, как на божественное явление.
И почему, чёрт возьми, меня это так раздражает?!
Я не могу! Не могу ревновать вот этого ушлёпка! Он просто мудак. Напыщенный, самовлюблённый МУДАК!
Сука, он ещё и смеётся… Снова.
— Какого хрена, Ян?
— Ты очень забавная, когда злишься, — снова берёт мою картошку, макает в мой соус и отправляет в рот.
— Я уже это слышала. И вообще, что если я не девственница, то должна сразу ноги перед тобой раздвинуть?
— Было бы неплохо, — усмешка.
— Сука! — издаю приглушённый рык. — Ненавижу тебя!
— Посмотрим.
Уже наплевать, как и кто на меня косится. Что думает. Плевать. Резко встаю из-за стола. Ян не меняется в лице, не двигается. Выбираюсь из этого треклятого закутка и сразу направляюсь к выходу.
Часть 27 — «Когда-нибудь…»
Оказавшись на улице, отхожу на более-менее безопасное расстояние от входа, достаю сотовый. Уже ничего не хочу знать. Ни про Яна, ни про его долбаную жизнь. Как дура, каждый раз ведусь на его манипуляции. Позволяю себя провоцировать. Еду с ним куда-то, иду, надеясь, что, быть может, хоть в этот раз всё будет по-нормальному. Ага. Мечтай, Алёна. Ты для него всего лишь забавное развлечение. Игрушка. Так было с самого начала и так останется до конца твоего жалкого существования. Пока ты не надоешь этому ублюдку. Пока он не наиграется и не найдёт себе новую игрушку. Новое, более занимательно развлечение.
Не хочу…
Не хочу снова оказаться на этом месте. Не хочу вновь позволить окунуть себя в какое-то очень не фигуральное дерьмо. С моего личного молчаливого согласия. Снова стать наивной влюблённой дурой. Смотреть на него преданными щенячьими глазами, как та же Вика. Не видя при этом, какой уникальной и отвратной грязью обмазан предмет обожания. Или бегать слепой, насравшей на свою гордость идиоткой, как Оксана. У тех двоих хоть какие-то шансы есть. А у меня…
Это противно и унизительно. Но более всего унизительно то, что предпосылки уже имеются. И мне с каждым разом всё сложнее с ними бороться.
Этот раз был последним…
Больше никогда… Хватит!
Пусть валит ко всем чертям!
Начинаю медленно идти к дороге. Подальше отсюда. Нахожу нужное приложение для вызова такси. Включаю геоданные на мобильнике, ввожу адрес общежития…
Внезапно у меня выхватывают сотовый из рук.
Кто-то очень охреневший!
— Ян! Какого чёрта?! — я в бешенстве и даже не пытаюсь этого скрыть. — Верни телефон!
Парень легко уворачивается от моей неуклюжей попытки отнять девайс.
— Позже. Поехали, домой отвезу, — он направляется к своей иномарке. — По-моему, ты реально устала. Всякую херню несёшь и творишь.
Иду следом за демоном, но больше не решаюсь приблизиться.
— Это ты несёшь и творишь всякую херню! Верни мой телефон! Чтоб тебя…
— Не беси меня, малышка, — голос спокойный. Не в пример мне. — Иначе выпорю прямо в машине не отъезжая от парковки.
Это очень двусмысленно…
— Достал со своими угрозами! Аль Капоне недоделанный. Только шляпы и пулемёта не хватает… У тебя спермотоксикоз? Сними себе проститутку!
— Садись в машину. — Ян снимает сигнализацию нажатием кнопки на брелоке ключей. Мерседес моргает фарами со звонким сигналом, приглушённо щёлкает дверными замками.
— На фиг надо. Я на такси поеду!
— Оно уже приехало, — парень открывает дверь водительского места. — Садись.
— Я с тобой больше никуда не поеду! Ищи другую дуру…
— Мне эта нравится.
Сжимаю кулаки, опускаю подбородок, шиплю себе под нос:
— Твою мать… — затем снова перехожу на крик: — Когда-нибудь ты ляжешь спать в своей квартире и больше никогда не проснёшься!