Машины и автобусы шли непрекращаемой вереницей, в итоге, народу было уже просто тьма. Не меньше тысячи, наверное, охотников. Насколько я знаю, их в городе достаточно мало, а значит, тут теперь находились едва ли не все они.
Но детей здесь не было и, удивившись этому, я получил такой ответ:
— До двенадцати лет детей не относят к охотникам, они живут почти что как люди… Даже в школы ходят. Только, само собой, знают об оборотнях и охотниках, да умеют язык за зубами держать.
Но те, кого привезли сюда первыми, тоже были сомнительными претендентами в охотники, дети и дети… Надеюсь, их не учат убивать уже в этом возрасте. От системных, судя во всему, можно ожидать чего угодно. Даже Таша, которую, судя по всему, воспитывали далеко от идеалов охотников, чувствовала себя потерянной среди обычных людей. Она даже не сразу привыкла просто ничего не делать. Для неё это было чем-то противоестественным, она, будто робот, по утрам на автомате начинала делать разминку, которая и мне не снилась даже.
Прошёл ещё, наверное, час. Для меня было не в новинку стоять вот так вот, а другие начинали уже изнывать от скуки. Хотя, некоторые находили себе развлечение по душе: прямо перед нами, в нескольких метрах, конечно, стояла группа молодых девушек, и оборотни с удовольствием пялились на них, шепотом, будто бы забыв, что у всех тут слух что надо, обсуждая подтянутые фигуры охотниц.
Но все затихли, когда из здания вышел и направился прямо к трибуне Ташин отец. Его лицо выражало скорбь и печаль, плечи были опущены. Я только усмехнулся его артистизму.
— Охотники! — воскликнул он, привлекая к себе внимание публики. Те сразу же встали “по струнке смирно”. — Я буду краток. Повод, по которому всех вас здесь собрали, должен был быть радостным, однако сегодня у нас траур, — он рукой указал на тела, лежащие чуть в стороне. Кто ещё не заметил их раньше, увидел сейчас. По толпе пронёсся ропот, кто-то вскрикнул. Но успокоились все достаточно быстро, потому что ожидали объяснений.
— Эти бравые защитники пали жертвами нашего Совета и его коварства, — я чуть не заржал в голос. — Мы готовили, и очень долго, проект по пиримирию с оборотнями, которые с удовольствием пошли на переговоры с нами, — теперь рукой он обвёл вокруг. указывая на кольцо. — Многие из них согласились придти сегодня сюда, чтобы закрепить нашу дружбу, — он сделал паузу. — Однако, как оказалось, наш Совет готов был развязать войну, но не допустить перемирия, — в толпе у многих уже начиналась истерика, но их быстро успокаивали более сдержанные товарищи. — Этих охотников убили представители Совета, в надежде обвинить в этом двуликих, — я поморщился от охотничьего “жаргона”. — Но нам удалось уличить их в этом, не дав опорочить честь наших новых друзей. По поводу перемирия планировалось торжество, однако, в связи с трауром принято было решения отложить его и ограничиться речью представителя, избранного оборотнями.
Евгений ушёл с трибуны, а его место занял оборотень. Он тоже делал вид, будто ему непомерно грустно.
— Мне жаль, — начал он, — что наш мир начинается с таких грустным событий, но, надеюсь, в будущем у охотников и оборотней получится сотрудничать и помогать друг другу. Мне безумно жаль тех, кто пострадал из-за попытки подставить нас, и я выражаю благодарность тем, кто не дал войне оборотней и охотников развязаться. На этом, думаю, всё… Моя речь была объёмнее и радостнее, но сейчас я испытываю лишь скорбь и грусть.
Я будто присутствовал на прекрасно обыгранной постановке. Действительно хотелось верить их проникновенным речам, даже учитывая то, что я видел. А те, кто бы в неведении, точно повелись на это, без вариантом. Только если совсем параноики с подозрением отнеслись к этому, но вряд ли на таких вообще обращают внимание.
Евгений вернулся на трибуну.
— В связи с тем, что мы не можем больше доверять прежнему Совету, будет собран Экстренный Совет, который займётся урегулированием сложившейся ситуации и вынесением приговоров виновным. На этом всё, сохраняйте спокойствие. Вас отвезут обратно в том же порядке, что и доставили сюда.
Всё это длилось не меньше часа, и только когда все до последнего из толпы, были вывезены отсюда, Евгений приказал вывести бывших сленов Совета. На лицах всех из них застыла злоба, ярость, мне даже стало не по себе… Думаю, если они не виновны в смертях этих охотников, они виновны во многом другом. Меня, скорее всего, убили тоже они.
Эпилог. Таша.
Макс прилетел к нам через неделю. Всё это время он почти не писал мне и не звонил, поэтому я переживала за него… Но он говорил что-то про занятость и документы, а потом пропадал. И прилетел он без предупреждения. Просто утром я проснулась, а он рядом.