До встречи с Максом еще было более двух часов, и Роман решил снять напряжение в бассейне.
Через 10 минут, бросив на лавку в мужской раздевалке свою верхнюю одежду и надеясь в глубине души, что какой-нибудь вороватый студент воспользуется его оплошностью и вытащит чертову трубку из кармана, освободив его совесть и мысли от оков этой девушки, Роман в одних плавках зашел в зал с бассейном. Как оказалось, в это время проходила тренировка женской студенческой сборной.
Десять подтянутых, словно вылепленных умелым скульптором, женских тел будоражили прозрачную воду. Девушки по очереди совершали стометровые заплывы.
Роман почувствовал на себе десяток пронзительных взглядов, от которых еще несколько дней назад у него побежали бы мурашки и которые стали бы для него сигналом к действию. Но сегодня с ним ничего не происходило. Ровным счетом ничего. Ни один нерв в его теле не дернулся при виде идеальных и полуобнаженных красоток.
Роман со злостью сжал кулаки и резко прыгнул в воду. Остудив эмоции в хлорированной воде, он быстро покинул зал.
Проклятый телефон в разобранном виде все еще дожидался своего хозяина в кармане куртки.
День начинался из рук вон плохо.
Глава 17
Не в силах терпеть наедине с собой муки совести, он приехал раньше времени и направился к месту встречи. Войдя в зал ресторана Роман слегка присвистнул. Оформленное в аристократичном стиле помещение давило на посетителя своей помпезностью и пафосом. Римские колонны поддерживали белоснежный потолок с тяжелыми люстрами. Паркетный пол скрипел под обувью, заставляя нервничать и оборачиваться, чтобы убедиться, что ничего не поцарапано и не испорчено. Тяжелые коричневые и черные портьеры обрамляли вип-ложи, скрывая за собой секреты гостей.
Услужливый официант в возрасте семенил перед Романом мелкими шагами, указывая дорогу к заказанному столику.
— Сюда, пожалуйста! — он обернулся и улыбнулся гостю. — А теперь налево.
— Спасибо. — Роман чувствовал себя неуютно в костюме с бабочкой, взятом на прокат в ближайшем торговом центре. Бабочка была завязана чрезвычайно туго, она сдавливала его горло, заставляя периодически покашливать и постоянно поправлять ворот рубашки.
— Ваш столик! — официант указал рукой на небольшой столик на четверых в одной из вип-лож. — Присаживайтесь.
Роман не успел даже прикоснуться к спинке стула, как он уже оказался позади него. Официант был вымуштрован, словно солдат. Роману ничего не оставалось, как позволить ему усадить себя за стол, будто барина.
— Выпьете что-нибудь, пока ждете своих друзей? — Роман не успел расправить на коленях салфетку, как у него перед носом оказалась винная карта ресторана. — Рекомендую в качестве аперитива вот это вино — Шато дю Корне, 5-летнее, провинция Бордо. Имеет насыщенный вкус винограда сорта совиньон и легкий ягодный аромат. Прекрасно для аппетита.
Роман поперхнулся, слушая, как этот напыщенный индюк расхваливает вино, по стоимости равное его месячному заработку.
Неожиданно в его голове возникла провокационная мысль о том, каким чудесным было бы его свидание с Алисой в этих стенах. Тончайшая, сверкающая своим воображаемым лезвием игла его совести в эту секунду безжалостно пронзила его сердце насквозь. Роман удивился, не понимая, как воображаемая игла может причинить вполне реальную и очень сильную физическую боль. В груди зажгло, защипало, что-то сдавило диафрагму с такой силой, что ему удавалось в эти секунды дышать только прерывистым и поверхностным дыханием. На лбу под челкой выступили капли пота. Не вслушиваясь больше в пространные речи официанта о том, какое вино подойдет к рыбе, а какое к мясу, он бросил взгляд на огромные старинные напольные часы неподалеку от его столика. 12.30.
Из памяти, словно фрагмент фильма, вырвалась последняя смс-ка от Алисы. «Мой поезд в 11.00».
— Боже, как же я мог…— начал еле слышно бормотать Роман, чувствуя, как проклятая бабочка на горле еще больше сдавливает его горло, — какая же я свинья…
Он посмотрел на официанта, который, не расслышав его слова, нагнулся поближе и вопросительно всматривался в посетителя.
— Я говорю, что я свинья! — Роман посмотрел на официанта, вложив в этот взгляд всю свою наглость.
— Простите? — ошарашенный официант недоумевая смотрел на него, выгнув в удивлении брови.
— Не понимаешь, да? — Роман взял в руки салфетку с колен и протер ею лицо, снова подняв взгляд на официанта. — Девушка у меня, самая прекрасная, нежная, чистая… в этот момент уезжает навсегда, а я сижу здесь, словно напыщенный индюк, не удосужившись даже проводить ее. Теперь понимаешь?