Внутри было настолько светло, что у Алисы перед глазами запрыгали солнечные зайчики. Белые стены, белые столы и стулья в белых чехлах. Девушка зажмурилась.
Услужливая официантка с тугим пучком каштановых волос на голове, одетая во все черное, поспешила к ним навстречу.
—Добрый день! Вас будет двое?
—Да, — ответил Роман. — Можно нам в какой-нибудь уютный уголок подальше от любопытных глаз?
—Да-да, конечно. Идите за мной.
Девушка быстро засеменила, периодически поворачиваясь в пол-оборота и проверяя, не отстали ли гости.
—Пожалуйста, присаживайтесь.
Официантка остановилась возле уютного столика с голубыми диванами в углу.
Расположившись за столиком, Алиса с трепетом ожидала того момента, когда девушка примет заказ и оставит их наедине.
—Мне, пожалуйста, Болоньезе и порцию жареной Моцареллы. — Роман отложил меню.
—Я буду крем-суп из белых грибов и стейк лосося на гриле. — Алиса сделала заказ и расслабленно откинулась на мягкую спинку дивана.
—Что будете пить? — спросила официантка.
—Чай? —Роман вопросительно посмотрел на Алису.
—Да, давайте чай. Если есть, с чабрецом.
—Хорошо. — Девушка записала заказ в маленький потрепанный блокнотик. — Приятного отдыха в «Палермо».
Когда официантка скрылась из вида, Роман, теребивший все это время свои пальцы, серьезно посмотрел Алисе в глаза.
— Скажи мне… —он замялся, подбирая слова, —скажи мне, что ты…
Роман закашлялся, смущенный этим неловким моментом.
—Сказать что?
—Я что-то значу для тебя? — сказал он и пронзительно посмотрел в ее глаза.
Алиса на несколько секунд опустила голову, мысленно прокручивая в голове речь, которую она составила для него уже давно и которую выдавала ему в каждом своем сне, раз за разом. Она глубоко вздохнула, пытаясь унять волнение, затем придвинулась к нему и взяла за руку.
—Я скажу. Только, пожалуйста, не перебивай меня.
Она с трепетом посмотрела ему в глаза. Роман кивнул головой.
—Ничего не изменилось в моем отношении к тебе с того дня, когда мои глаза встретились с твоими. Я любила тебя, люблю, и, наверное, умру с твоим именем на губах. Ты — мой личный Эверест, который я хочу покорить, моя личная звезда, до которой я жажду дотянуться, моя личная пропасть, в которую я мечтаю шагнуть. – Алиса набрала в легкие воздуха и продолжила. —Одному Богу известно, чего мне стоит просыпаться каждое новое утро и видеть подле себя не твое лицо, слышать не твое дыхание, чувствовать не твое тепло. Я своими руками выстроила свой собственный ад — день за днем по кирпичику слагала стены, через которые теперь сама же пытаюсь перепрыгнуть. И нет в моей жизни дня, когда я бы не мечтала изобрести машину времени, отмотать пленку на тот телефонный разговор, после которого я разрушила хрупкую конструкцию нашей любви. – Девушка опустила взгляд и слегка приподняла уголки губ в улыбке. — Я представляю себе, как ты говоришь мне:«Я не хочу тебя потерять» (да-да, я помню каждое твое слово, каждую интонацию, каждую паузу), а я отвечаю тебе, что меня невозможно потерять, ведь я теперь часть тебя, а разве можно потерять или забыть где-то свою руку или ногу? И все идет по-другому, моя жизнь идет по-другому — ведь я изменила судьбу.
Алиса сделала глубокий вдох и после небольшой паузы продолжила:
—Как жаль, что нет еще в мире устройства, позволяющего вот так запросто взять и перенести наши мечты из сознания в плоскость реальности, распечатать их на 3D-принтере. Только вообрази, вздумалось тебе оказаться на белоснежном кубинском пляже — и ты отправляешься в ближайший копировальный центр, заходишь и говоришь продавцу за прилавком: «Распечатайте мне, пожалуйста, одну мечту». Через минуту на твою голову уже водружен немыслимый шлем, а через три — ты открываешь глаза, а вокруг тебя океан, на берегу которого загорелые кубинцы ловят сетью рыбу и курят длинные сигары. А еще я люблю ночи. Люблю тот момент, когда, после согревающего душа и чашки чая с корицей, просовываешь свое разгоряченное тело под холодное одеяло, жмешься в клубочек, а затем, согревшись, растекаешься на ласковом шелке простыней. Ты кладешь поудобнее голову на подушку и закрываешь глаза. И это самое счастливое время суток для меня — ведь во сне оживают и моя машина времени, и чудесный принтер для исполнения желаний, и ты…
Девушка замолчала и посмотрела ему в глаза. Ее щеки пылали, словно июльский пожар, а сердце колотилось так, будто она только что финишировала на Бостонском марафоне. Это признание вырвалось из ее сердца, как поток лавы из очнувшегося вулкана, и теперь все горело — и внутри, и снаружи. Девушка сжалась в комок в ожидании ответа.