—Иногда мне кажется, что ты любишь Питер больше, чем меня. Ты любишь меня в Питере, и я не уверен, что ты любила бы меня в Сыктывкаре или Волгограде. —Роман недовольно сдвинул брови, продолжая внимательно следить за дорогой.
—Чушь. Я люблю Питер, потому что здесь ты. Я бы не любила его так, если бы здесь не было тебя. Я люблю этот воздух потому, что ты им дышишь; я люблю это небо потому, что ты под ним ходишь; я люблю эти маленькие кафешки на Невском потому, что ты в них обедаешь. Питер — следствие, ты — причина.
Легкая улыбка украсила его лицо, и Алиса облегченно выдохнула. Автомобиль сделал круг по кольцу на площади Восстания и выехал на Лиговский проспект. Через пару минут Роман парковал авто во дворе дома.
—Послушай, я не знал, что у нас все так обернется и не брал отпуск. —Роман вытащил чемодан из багажника и застрял перед дверью парадной в поисках ключей. — Как ты? Сможешь остаться дома одна? Мне нужно в банк и на стоянку техники заскочить — сегодня должны пригнать новые машины.
Алиса легонько коснулась его руки чуть выше локтя.
—Я не овощ и не при смерти. Поезжай. Я немного посплю, а потом приедет Кира. Я попрошу ее остаться со мной до твоего возвращения.
—Хорошо. Ты уже сказала родителям?
Наконец, он достал ключи из внутреннего кармана своего пиджака и открыл дверь в подъезд. Алиса шагнула вслед за ним в прохладную темноту многоэтажки. Роман тем временем вызвал лифт и в ожидании сверлил Алису укоризненным взглядом.
—Нет. Я собираюсь сказать только о беременности. Им ни к чему лишние волнения. Ты только представь — развод, мой побег в Питер, ты, свадьба, ребенок и опухоль. Это будет слишком. Развода, свадьбы и беременности достаточно для того, чтобы повергнуть их в пучину переживаний.
—Ты права. Я вполне могу позаботиться о тебе сам, тем более ты в крупном городе с отлично развитой системой здравоохранения. У меня есть связи, твое лечение будут вести лучшие нейрохирурги. Когда ты скажешь о малыше?
—Я собиралась сделать это завтра, после консультации у врача.
Роман кивнул. Двери лифта бесшумно распахнулись, и они погрузились в этот сверхскоростной челнок, который за несколько секунд домчал их до последнего этажа.
Молодой человек прижал к себе Алису прямо перед дверью в их квартиру и нежно поцеловал в губы.
—Я каждую секунду теперь думаю о тебе и о нашем ребенке. Лучше бы это случилось со мной.
—А как же твои сомнения насчет отцовства?
—Отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал.
—Я люблю тебя, Роман Маринин, и ты будешь прекрасным отцом! — Алиса нежно коснулась губами его щеки.
—Если ты почувствуешь себя нехорошо, сразу — слышишь? —сразу звони мне!
—Слушаюсь! — Алиса поднесла руку к голове, шутливо отдавая честь.
—До вечера.
Роман открыл для нее дверь, и Алиса зашла внутрь.
—До вечера.
Он развернулся и вернулся к лифту.
«Чемодан»,— подумала Алиса, бросая недовольные взгляды на притаившийся возле стены короб с вещами. Потом решила, что разберет его позже. Сейчас нужно поспать.
Разобрав вещи и приняв душ, она забралась на диван и, свернувшись калачиком, погрузилась в глубокий сон. Ей снились очень яркие и красочные сны: маленький карапуз в костюме моряка шлепал босыми ножками по песчаному пляжу и заливисто смеялся. Его светлые вьющиеся волосы трепал морской ветерок, а рядом, по обе стороны от него, держа его за руки, шли они — его счастливые родители. Сон был настолько реален, что Алиса чувствовала тепло детской ручонки и приятные касания пенистых волн на своих ступнях. Страшная мысль не давала ей возможности безмятежно наслаждаться этим волшебным сновидением — режиссером этого фильма была проклятая опухоль, которая давила на ее мозг, вызывая нереальные по силе и краскам сны и ощущения
Часть XII
Глава 28
Алиса поежилась и потуже затянула пояс на уютном кашемировом кардигане. Промозглый ветер был настолько сильный, что поднимал с поверхности канала микроскопические брызги воды, которые то и дело долетали до лица девушки. И хотя календарь утверждал, что в Петербурге все еще лето, а точнее конец августа, погода была с ним явно не согласна. Тяжелые серые тучи летели по небу со скоростью сверхзвукового истребителя, периодически выпуская наружу редкие лучи солнца, которые, однако, не успевали не то чтобы согреть прохожих, но даже коснуться их лиц.
Она сделала еще несколько шагов туда-сюда по набережной, с каждой секундой нервничая все больше. Прошло ровно два месяца с того дня, как Алиса подала заявление на развод в этом самом здании, возле которого она теперь ловила брызги воды и порывы ветра. Казалось, что с того дня прошла целая вечность. Венеция, предложение Романа, ее обморок и одновременно радостный и страшный вердикт врачей, потом еженедельные визиты в клинику…Девушка слегка покачала головой, вспоминая все то, что с ней приключилось за последние несколько недель. Сегодня их должны развести, если, конечно, Сергей и работник ЗАГСа не прознают каким-то образом про ее беременность. В противном случае дело передадут в суд. А это еще несколько долгих месяцев нервотрепки. От этой мысли на лице Алисы появилась тень раздражения. Врачи по-прежнему не могли точно определить срок беременности, используя размытые формулировки — 15-16 недель. Опухоль прекрасно себе поживала на своем месте, прямо у нее во лбу. Она, слава Богу, не подавала никаких иных признаков жизни, кроме ярких снов, напоминавших голливудские мелодрамы, да периодических приступов слабости и тошноты. Но с этим жить можно. У Алисы появился небольшой животик, который сегодня она тщательно скрыла под широкой рубашкой и бесформенным кардиганом.