— Но, послушайте, — возразил я, — у вас нет никаких причин, чтобы вы могли так отчаиваться…
— Но моя единственная дочь пропала, как вы не понимаете? — воскликнула она.
Я старался говорить мягко и убедительно:
— Девушки постоянно уходят из дома. Это разбивает сердце их матерей, но они об этом не знают. Они этого не поймут, пока их собственные дети не вырастут и не станут поступать точно так же. Возможно, она убежала и вышла замуж за этого человека, который приходил с ней в квартиру.
— То же самое подумал и мистер Райш. И все-таки Гэлли не могла выйти замуж, не поставив меня об этом в известность. Кроме того, я навела справки в бюро регистрации браков в Пасифик Пойнт, а также в Лос-Анджелесе, и нигде не было записи о ее браке.
— Это ничего не доказывает. Вы же можете слетать за один день в Нью-Йорк или на Гавайи. — Я вынул сигарету из пачки, которая лежала у меня в кармане, и машинально спросил ее: — Не возражаете?
Миссис Лоуренс застыла, как будто я предложил что-то непристойное.
— Курите, если вы не можете иначе, сэр. Я знаю, как закабаляет никотин своих жертв. Доктор Лоуренс курил многие годы, пока, наконец, не освободился с Божьей помощью от этой привычки.
Я положил сигарету обратно в карман и поднялся, чтобы уйти. Даже предложи она мне миллион долларов, все равно она не стала бы той женщиной, ради которой я стал бы работать. А у нее, возможно, не было и двух центов, чтобы потереть их один о другой. Что же касается дочери, я мог поставить десять против одного, что девушка решила выйти из-под опеки мамы и пожить самостоятельно.
Я сказал ей об этом не так резко:
— Я советую вам обратиться в бюро розыска пропавших лиц, миссис Лоуренс. Уверен, что вам не стоит о чем-то беспокоиться, но если у вас есть причины для беспокойства, там для вас могут сделать больше, чем я. Нанимать меня было бы пустой тратой денег для вас. Я беру по пятьдесят долларов в день плюс текущие расходы. Полиция же делает все задаром.
Ее слова удивили меня:
— Я собиралась вам хорошо заплатить. И я не намерена обращаться в полицию.
— Почему же нет? Они специализируются на пропавших дочерях. Они создали национальную систему для их поиска.
Ее лицо осунулось, а взгляд стал печальным.
— Если Гэлли грешит с каким-то мужчиной, то это касается только меня и никого больше.
— Не делаете ли вы слишком поспешных выводов?
— Говорю вам, что вы не знаете Гэлли. Парни бегали за ней еще со школы, бросались, как мухи на сладкое. Она — хорошая девушка, мистер Арчер. Я знаю, что она хорошая, неиспорченная, но я сама была красивой девушкой в молодости и знала, какие ловушки расставляет плоть. Я хочу знать, что случилось с моей дочерью.
Стоя у стола, я прикурил сигарету и бросил спичку на чайный поднос. Она не проронила ни слова. После затянувшейся паузы она протянула руку, не вставая со стула, и взяла с книжной полки фотографию в рамке.
— Посмотрите на нее. Вы поймете, что я имею в виду.
Я взял снимок из ее рук. Было что-то сомнительное в этой сделке, тонкий намек на то, что она предлагала красоту дочери в качестве доли оплаты за мои услуги. Но, может быть, это было лишь мое воображение. Яркое лицо девушки производило впечатление. Оно было страстным и дерзким, как и ее почерк. Даже в белой шапочке медсестры и высоком строгом воротничке эту девушку надо было увидеть один раз, чтобы никогда не забыть.
— Это — ее выпускная фотография, сделана три года назад, но она до сих пор выглядит точно так же. Не правда ли, она хорошенькая?
«Хорошенькая» было не тем словом. Яркий чувственный рот, незабываемый взгляд больших темных глаз, красивые четкие черты лица — такая девушка безусловно выделялась среди выпускниц, а затем, вероятно, и среди медперсонала клиники, где она работала.
— Если вы готовы потратить пятьдесят долларов, — сказал я, — я съезжу сегодня в Пасифик Пойнт и посмотрю, что мне удастся разузнать там. Напишите ее последний адрес и фамилию человека, с которым вы разговаривали в больнице.