Старик побежал вон из комнаты, размахивая локтями, торчавшими из-под коротких рукавов, седые лохмотья волос разлетались от создаваемого им самим ветра.
— Это дворецкий, — произнес Доузер с чувством самодовольства. — Он англичанин и раньше работал на фабрике в Бель-Эйр. Стоило бы заставить его поговорить с вами. Вам следует послушать, как он разговаривает. Я прикажу ему, а? Десятидолларовыми словами.
— Боюсь, что мне надо уезжать, — сказал я.
— Далеко не уезжайте, малыш. Мне может очень пригодиться такой человек, как вы. Из девчонки вы выудили толковые сведения. Я съездил в Пойнт и лично все проверил. Ублюдок поторопился удрать на посудине своего брата, это точно.
— Разве необходимо было держать меня под замком, пока шла проверка?
— Послушайте, парень. Я вам сделал любезность. Не говорите, что это не дошло до вас. — Он склонился над зеленым бильярдным столом и дальним ударом послал шар в лузу. — Давайте сгоняем одну партию, а? По доллару за очко, и я предсказываю, что вы выиграете двадцать. Вы зарабатываете на мне деньги.
Мне становилось не по себе. Чем более дружелюбным становился Доузер, тем больше он мне не нравился. Но, с другой стороны, я не хотел его обижать. Мысль разделаться с Доузером начинала вырисовываться в глубине моего сознания, но голова чертовски болела, и я хотел сохранить возможность вновь прийти в этот дом. Я сказал, что, возможно, он на этом собаку съел, а я не помню, когда играл в бильярд в последний раз, но взял кий с подставки в конце бара.
Мне почти не представилась возможность воспользоваться им. Доузер сделал серию отличных ударов и накрыл меня на тридцать долларов за десять минут.
— Вы знаете, — сказал он, ударяясь в воспоминания и натирая мелом свой кий, — я три года зарабатывал себе на жизнь этой игрой, когда был мальчишкой. Я бы превратился в бильярдного аса, как Вилли Хопп, но тут обнаружил, что могу драться. Дракой можно зарабатывать деньги быстрее. Мне было нелегко выбиться в люди, — он потрогал свое ухо, похожее на розовый бутон, испачканными в цветной мел пальцами. — Давайте еще одну?
— Нет, спасибо. Мне надо отваливать.
Но тут появился с бутербродами дворецкий. Теперь он был в черном пиджаке, с причесанными волосами.
— Вы будете кушать за стойкой бара, сэр?
— Да. Фентон, выкиньте десятидолларовое словечко для Арчера.
Пожилой человек ответил ему с совершенно серьезным лицом:
— Антидисистэблишментаризм. Это подойдет, сэр? Кажется, это словечко придумал Гладстон.
— Как вы это находите? — спросил Доузер. — Гладстон был в Англии большой шишкой, вроде лорда или что-то в этом роде.
— Он был премьер-министром, сэр.
— Премьер-министр, совершенно правильно. Вы свободны, Фентон.
Доузер настоял, чтобы я налил себе кефира, на том основании, что он полезен для пищеварения. Мы сели рядом за стойку бара и пили его из охлажденных металлических кружек. За кефиром он оживился. Он мог теперь сказать, что я — честный человек и ему понравился. Он хотел сделать что-нибудь для меня. Не успев закончить свой монолог, он уже предложил мне работу с оплатой в четыреста долларов в неделю и два раза показал пачку денег. Я ответил, что мне нравится работать на самого себя.
— Вы не сможете заработать двадцать тысяч в год, работая самостоятельно.
— Мне хватает. К тому же, у меня надежное будущее.
Я коснулся больной струны.
— Что вы этим хотите сказать? — Казалось, его глаза раздулись, как пиявки, высасывающие кровь из лица.
— На жульнических делах долго не продержишься. Если вам повезет, вы можете побыть на коне столько же, сколько подавала в бейсболе или борец…
— Я занимаюсь законным бизнесом, — заявил он с чувством. — Правда, держал тотализатор, но с этим покончено раз и навсегда. Практически я теперь не нарушаю никаких законов.
— Даже законов об убийстве? — Я совсем терял терпение и становился неосторожным.
Но вопрос как-то польстил его тщеславию.
— Мне ни разу даже не предъявили обвинения, — сказал он.
— Сколько людей вы потеряли за последние пять лет?
— Откуда же мне знать, черт возьми? Конечно, народ у меня меняется быстро, но таков характер бизнеса. Я должен защищать себя от конкуренции. Мне надо охранять друзей. — Он соскользнул с высокого стула и стал расхаживать по ковру. — Хочу сказать вам одно, Арчер. Я собираюсь прожить долгую жизнь. Я из семьи долгожителей. Мой дед все еще жив, можете в это поверить? А ведь ему за девяносто. Видит Бог, я держу себя в форме и собираюсь прожить до ста. Что вы об этом думаете? — Он слегка ткнул себе в живот.
Я подумал, что Доузер боится смерти, и понял, почему он не переносит одиночества. Я ему не ответил.