При официальном разговоре Марио особенно не откровенничал. Он сказал, что не имеет представления. Но посмотрел на меня с таким видом, как будто ждал, что объясняться стану я.
— Это ваше судно, не так ли? — спросил начальник гавани.
— Ясно, что мое. Я купил его в подержанном виде у Расси в январе.
— Застраховано? — поинтересовался лейтенант.
Марио покачал головой:
— Не смог осилить страховой взнос.
— Не повезло. Как вы его использовали?
— Рыбалка, эпизодически. В эту пору фактически не рыбачил, вы же знаете это, шеф. — Он повернулся к Шрайберу, который сидел на стуле, облокотившись о стену. Диаграмма прибрежных вод за его спиной показывала круглое жирное пятно, над которым он только что склонялся.
— Давайте не будем отвлекаться, — сказал он грубовато. — Судно не могло сорваться с якоря и само вырулить на рифы. Кто-то должен был находиться на борту.
— Я это понимаю, — сказал Марио, беспокойно пошевелившись на своем стуле. Если бы разговор продолжился, ему хотелось, чтобы разговаривал кто-ни-будь другой.
— Ну, так что же? Не капитан же Кидд был там. Закрывался ли мотор на ключ?
— Да. Ключи были у брата, моего брата Джо.
— Почему вы не сказали об этом? Теперь что-то начинает вырисовываться. Вашего судна уже не было сегодня утром, когда я пришел на дежурство. Я думал, вы ушли на нем.
— Меня уложили в кровать, — сказал Марио, — Произошел несчастный случай.
— Да, понятно. Похоже на то. что ваш брат попал в более скверную историю. Вы разрешили ему взять судно?
— Он не нуждается в разрешении. Частично оно принадлежит ему.
— Ну, теперь оно стоит немного, — глубокомысленно произнес Шрайбер. — Не больше двух ломаных центов. Вы уверены, что судно взял ваш брат?
— Разве я могу быть уверен? Я находился дома, в постели.
— Сегодня утром Джо приезжал сюда, — вставил я. — Его привезла жена еще до рассвета.
— Говорил ли он, что собирается выйти в море? — спросил лейтенант.
— Насколько я знаю, он вообще ничего не сказал.
— Где находится сейчас его жена?
— Она у своей матери в Санта-Монике. У миссис Самуэль Лоуренс.
Шрайбер записал фамилию.
— Думаю, нам стоит с ней связаться. Похоже, что ее муж пропал в море.
Лейтенант встал и надел на голову форменную фуражку с козырьком.
— Я позвоню шерифу. Мы проведем поисковые работы. — Он посмотрел в окно, на бухту. Красные лучи заходящего солнца угасали на горизонте. — Уже довольно поздно, чтобы предпринимать что-либо сегодня. До отлива мы не сможем подойти к судну.
— Хотя лучше попробовать. Не исключена возможность, что он все еще находится в каюте. — Шрайбер повернулся к Марио: — У вашего брата бывают сердечные приступы или что-нибудь в этом роде?
— Джо на борту нет, — уверенно отрезал Марио.
— Откуда это вам известно?
— У меня такое предчувствие.
Шрайбер встал и пожал своими широкими плечами.
— Вы лучше поезжайте домой, парень, и опять заползайте в теплый мешок. Не знаю, как вы себя чувствуете, но выглядите, видит Бог, ужасно.
Мы вернулись в машину и поехали в направлении города, который безмятежно расположил на террасах холмов в лучах заходящего солнца. Подобно ранним звездам, вспыхивали отдельные фонари. Белые африканские здания виднелись в розоватом тумане, как в цветных отражениях памяти. Все дышало покоем, за исключением моря, которое барабанило и стонало за нами под размеренный такт времени.
Мне доставило определенное удовольствие на время удалиться от океана и не слышать его однообразного шума. Но далеко уехать не удалось. Марио не захотел возвращаться домой.
Он попросил меня остановиться у бара на набережной и сказал, что был бы не прочь пропустить рюмочку. Я запарковал машину и вышел из нее. Я тоже был не прочь выпить. За стеной, которая отделяла другую сторону бульвара от океана, стонал и бился, как уставшее сердце, прибой. Толстая дверь бара заглушала наружные звуки.
К двери подошел полный пожилой официант, поздоровался с Марио за руку и по-матерински начал причитать, когда увидел его лицо. Он поместил нас в кабине, в глубине зала, и зажег на нашем столе красную свечу, вставленную в бутылку. На бутылке накопился толстый слой застывшего воска, похожего на запекшуюся кровь. Я вспомнил Дэллинга, лежавшего на полу в луже крови. Теперь он находится в морге или под ярким светом на прозекторском столе. Дэллинг казался мне чем-то очень далеким, миражем из прошлого.