Нет, там никого не было. Я слышала, что вы рассказали мистеру Каллагану относительно мужчины на пляже. Им мог быть и Джо, не так ли, несмотря на то, что сказала девушка?
— Мог быть и он. Но думаю, был кто-то другой.
— Кто?
— Не имею ни малейшего представления.
— Что, по вашему мнению, могло произойти с Джо?
— Один Господь знает. Он может оказаться в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско. Он мог улететь в Кливленд или Нью-Йорк. Он может лежать на дне моря.
— Я почти надеюсь, что тем оно и кончилось.
— Что он взял с собой, Гэлли?
Он мне этого не сказал, но я могу догадываться, что при нем был героин. Он сбывает именно этот товар.
— А сам употребляет его?
— Только не Джо. Я видела некоторых из его покупателей и именно с тех пор возненавидела его. После этого мне даже разонравились его деньги.
— Он мотанул с очередной партией Доузера, в этом дело?
— Очевидно. Я не решилась спросить его об этом.
Сколько там товара?
Не могу даже представить.
Где он его прячет?
— Этого тоже не знаю. — Она всем телом повернулась ко мне и вздохнула. — Пожалуйста, прекратите вести этот разговор, как полицейский. Я действительно не могу его больше выносить.
В районе Лонг-Бич дорожное движение было все еще очень напряженным, и я сконцентрировал свое внимание на дороге. По обеим сторонам проносились нефтяные вышки, как взводы железных солдат, размещенных в пригородной пустыне. У меня было такое ощущение, что я проезжаю через страну грез, пытаюсь вспомнить мечту, которая связана с этим ландшафтом, и никак не могу вспомнить. Гэлли сняла шляпку и тихо полулежала, теснее прижавшись ко мне. Она оставалась в таком положении до тех пор, пока я не остановил машину перед домом ее матери.
Просыпайтесь, — разбудил я ее, — Вы приехали.
Глава двадцать пятая
Было уже около двух часов ночи, когда я добрался до своей части города. Мое пятикомнатное бунгало располагалось на улице, где жили люди среднего достатка. Этот одноэтажный дом и закладные платежи за него оставались единственными напоминаниями о моей первой и единственной женитьбе. После развода я никогда не возвращался домой раньше, чем ко времени сна. Теперь как раз пора была ложиться спать. Последние несколько миль я вел машину по гудящему ночному бульвару просто по привычке, чуть не засыпая. Из забытья я вышел, только когда оказался уже на своей въездной площадке. В ярком свете фар показалась белая дверь гаража, которая была для меня крайней стенкой путешествия из пустоты в никуда.
Не выключая мотора, я вылез из машины, чтобы открыть гараж. Двое мужчин, шагая бок о бок, вышли из тени веранды, сбоку от меня. Я ждал в узком проходе между домом и открытой дверцей машины. Крупные молодые люди, одетые в темные костюмы и шляпы. В слабом свете, отраженном от двери гаража, их широкие плечи и квадратные физиономии казались почти одинаковыми. Парочка небесных близнецов, догадался я, из полиции Лос-Анджелеса. Недаром мысль о Дэллинге, лежащем в крови, преследовала меня весь день. Теперь Дэллинг наверстывал свое.
— Арчер? — спросил один из них. — Мистер Лю Арчер?
— Я — ваш. Полагаю, это — мистер Каменная плита из эскадрона смерти. — Моя находчивость иссякла. — В сопровождении мистера Могильного камня из бригады домашних очагов. А где же мистер Бригадный камень из очага смерти?
— Я — сержант Ферн, — отрекомендовался первый полицейский. — А это — сержант Толливер.
— Фамилия, несомненно, произносится Толлиа-ферро.
Второй полицейский едко заметил:
— Мистер Арчер, не слишком ли поздний сейчас час, чтобы бросаться банальными шуточками?
— Чертовски поздно. Нельзя ли подождать с вашими делами до утра?
— Лейтенант Гэри приказал доставить вас в любое время, когда вы объявитесь. Он хочет поговорить с вами сейчас же.
— Об убийстве Дэллинга?
Сержанты, одетые в гражданское, взглянули друг на друга, будто я сказал что-то важное. Первый сказал:
— Лейтенант Гэри с удовольствием объяснит сам.
— Думаю, положение безвыходное. — Я выключил фары и хлопнул дверцей. — Пошли.
Патрульная машина стояла за углом. Лейтенант Гэри ждал меня в клетушке следственного отдела.
Маленькая квадратная комнатушка с унылой серой мебелью из железа: шкаф для досье с бумагами, письменный стол с переговорным ящичком и подносами для входящих и исходящих бумаг, заваленными рапортами, в углу комнаты автопоилка с охлажденной водой. Карта улиц города почти целиком закрывала одну из стен. Единственное окно открывалось на глухую стену соседнего здания. Осветительные приборы на потолке наполняли комнату ярким неприятным светом.