— Джентльмен что-то спросил, Симми! — В ее представлении все джентльмены — белые, все белые — джентльмены.
Он тяжело опустил руки в перчатках и медленно повернулся. На груди и животе отчетливо, как на лепной металлической скульптуре, выделялись упругие мускулы. Он пытался восстановить дыхание, прерывисто втягивая воздух широкими ноздрями.
— Вы обращаетесь ко мне? — спросил боксер.
— Интересуюсь, кто командует этим заведением?
— Я тут сторож. Вам что-нибудь нужно?
— Хотел бы поговорить с хозяином. Он здесь?
— Сегодня его нет. Мистер Тарантайн выехал из города.
— А мистер Спид? Разве Герман Спид больше не хозяин здесь?
— Нет, он больше не хозяин. С начала года здесь руководит мистер Тарантайн. Тот был раньше.
— Что случилось с Германом? — Удивление в моем голосе звучало совсем убедительно. — Он уехал из города?
— Да-а. Мистер Спид уехал из города. — Парень не тратил лишних слов.
— В него стреляли, — сказала женщина. — Кто-то продырявил ему кишки. Это подорвало его здоровье. Такой ужас! К тому же, он был отличный здоровый мужик.
Замолчи, Виолета, — сказал юноша. — Ты ничего не знаешь об этом.
Замолчи сам! — отпарировала она.
— Кто в него стрелял? — спросил я.
— Никто не знает. Может, знает он сам, но он не сообщил об этом полиции. Крепко держал язык за зубами.
— Я сказал, замолчи! — повторил юноша. — Ты попусту отнимаешь у джентльмена время.
— Где Тарантайн? — спросил я.
— Этого тоже никто не знает, — пояснила словоохотливая Виолета. — На прошлой неделе он уехал из города, и с тех пор его никто не видел. Похоже, они оставили тут молодого Симми давать представления в одиночку. — Она засмеялась гортанным смехом. — Думаю, если вы поговорите с миссис Тарантайн, она что-то сможет сказать вам. Она живет недалеко, в нескольких кварталах отсюда.
Юноша прыгнул к забору, но женщина уже отскочила за пределы досягаемости.
— Оставайся на своей стороне, Симми, я предупредила тебя заранее. Трим — у себя в комнате.
— Ты пытаешься втянуть меня в неприятность, стараешься это сделать всю зиму. Разве это не так? Уходи с глаз долой и не возникай больше.
Она презрительно качнула своим крепким телом и исчезла за углом. Квадраты из искривленных панелей, собранные вплотную друг к другу, походили на миниатюрные десятифутовые товарные вагоны и стояли в ряд, оставляя ровные проходы. В некоторых оконцах этого ряда видны были лица негров, и через некоторое время в одном из них появилось и лицо Виолеты.
К тому времени юноша разговорился. Мне удалось преодолеть его сдержанность, похвалив его мускулы и поинтересовавшись результатами его боев. Он сказал, что победил местных любителей и готовится к первой профессиональной встрече. К несчастью, с тех пор как начался его спортивный рост, бои в Пасифик Пойнт не проводились. Мистер Тарантайн собирался подключить его в ближайшие недели к одной из команд в Сан-Диего. Я высказал предположение, что Тарантайн был для него неплохим приятелем, и он согласился.
— Я слышал, что он женился на красавице.
— Мистер Тарантайн не женат.
— Мне показалось, что Виолета упомянула миссис Тарантайн.
— Это его мать. Виолета ничего не знает, — он метнул злой взгляд через забор в сторону женщины в оконце.
— Что она думает о неприятности, в которую попал сын?
— Никакой неприятности нет, — ответил юноша. — Мистер Тарантайн — ловкий человек. Он не попадает в неприятности.
— Я слышал, что у него возникли какие-то проблемы со сборами от китайского бильярда.
— Это ерунда. Он больше не получает деньги от игровых автоматов в китайский бильярд. Он это делал в прошлом году, при Спиде. Сэр, вы — полицейский? — Его лицо стало суровым и непроницаемым, он нахмурился.
— Я открываю заведение на южной стороне. Мне надо установить там машину.
— Посмотрите в телефонном справочнике, сэр. Под рубрикой «Прочие».
Я поблагодарил его. Он вернулся к груше. Звук ударов доносился, пока я не удалился за пределы слышимости. Через некоторое время он превратится в дерущийся автомат, которого будут нанимать за двадцать — двадцать пять долларов, чтобы делать на нем свой бизнес. Если он действительно стоящий боксер, он сможет продержаться лет десять и спать не с такими черными женщинами, как Виолета, на завтрак поглощать толстые сочные шашлыки, сорить деньгами. Потом опять окажется на углу улицы, в гетто. А о спортивном прошлом ему будут напоминать только последствия сотрясения мозга.
Глава пятая