- Я, Палсаныч, с радостью бы!.. Но как же я могу исполнять роль старика, v которого - вы сами говорите - взрослая дочь и вообще переживания... ммм... не моего возраста?!
Завтруппой строго поглядел на артиста, помолчал, а потом произнес внушительно:
- Премию получать ты можешь, не считаясь с возрастом. Так? А когда надо помочь и не допустить, чтобы отменился спектакль, то у тебя почему-то возраст вылезает на первое место, - так? Ох, Пыпин, Пыпин, смотри, как бы тебе не пришлось впоследствии жалеть, что ты - такой щепетильный в отношении этого возраста!..
- Палсаныч! Да я же... Я ведь... Я всею душою готов... Когда надо играть?
- Вот! Это уже - другое дело. Это - правильные слова. Но ты и меня пойми правильно, Пыпин: играть тебе придется завтра. Не позднее, чем завтра утром. То есть - на дневном спектакле...
- Вы шутите, Палсаныч! - воскликнул молодой артист.
- Как это - "шучу"? - сурово отозвался завтруппой. - Разве я тебя для шуток к себе пригласил? Ступай сейчас к Варваре - она ведет данный спектакль, то есть - "Взрыв в степи". Она тебе даст роль Михеича...
- Как?! - Михеича?! Такого старика?!
- А чем он там особенно стар? Ну, по пьесе ему лет семьдесят пять. Так и поболе того люди у нас живут... Условия теперь у нас резко улучшились, статистика показывает, что и свыше ста лет тянут отдельные старики и старухи...
- Но я-то, я, Палсаныч, прожил всего двадцать два года. Мне зрители и не поверят, если я стану притворяться дряхлым пенсионером...
- А ты не притворяйся. Ты дай типа. Образ покажи! Вживись в эту колоритную фигуру старого рабочего. Создай художественный, так сказать, облик...
- Когда же я его успею создать, если утром уже - спектакль?! А где застольный период? Где - изучение подтекстов? Где предлагаемые обстоятельства, Палсаныч?
- Обстоятельства тебе предлагаются такие, Пыпин: или ты выручишь родной коллектив, или этот коллектив тебе такое пропишет, что своих не узнаешь! Понятно тебе, Пыпин? А сейчас не мешай мне работать: найди помрежа - Варвару то есть, и начинай творческое вживание в образ Михеича! Ну?!
Артист Пыпин, не спуская глаз с завтруппой, стал пятиться к дверям. Очевидно, он надеялся, что владелец кабинета в последнюю секунду весело засмеется и объявит : то была шутка. Играть роль Михеича не надо!
Но завтруппой склонился над столом, снова принялся ворошить бумаги. И бедняга актер понял: не миновать ему завтра "давать типа" в роли старика Михеича...
И вот наступил час этого искуса: занавес раздвинулся, открыв глазам зрителей декорации и всех участников спектакля. А среди них - молодой артист С. Пыпин в роли пенсионера Михеича. Михеич выглядел вполне пристойно в своем скромном костюме из хлопчатобумажно-го "рубчика" черного цвета, в очках с поломанной металлической оправой, с седыми усами и в паричке, где седая же шевелюра сочеталась с проплешинами... Правда, голос был необычайно свеж для пожилого персонажа. Но главное затруднение, естественно, заключалось в том, что Михеич очень плохо помнил свой текст. Суфлер громко подавал реплики пенсионера. Настолько громко, что зрители слышали все, что надобно было произнести Михеичу, два, а то - и три раза: сперва от суфлера, который высунулся из будки до половины роста, а затем уже - от Михеича как такового. И притом суфлер-то говорил полностью, а Михеич многое скрадывал или переиначивал... Но кто же не знает этого положения вещей, когда исполнитель "ни в зуб ногою" не помнит своих слов?..
- Нет, доченька, не пара он тебе, никак не пара! - подавал свистящим громким шепотом добросовестный мастер подсказа.
- А? - переспрашивал Пыпин, приложив ладонь к уху и нагнувшись к будке.
- Я говорю: "не пара он тебе, совсем не пара"!
- Кто - не пара?
- Он! - и суфлер тыкал пальцем в сторону кулис, желая тем показать, что личности, которая - не пара, в данный момент на сцене нет.
Сережа озирался. И, не увидев там, куда направлен был перст указующий, ни одного из своих партнеров по сцене, снова допрашивал суфлера:
- Да кто - "он-то"?! Кто кому - не пара? Мне - что ли?
- Не тебе, а дочке. Вот ей! - надрывался человек из будки. И он снова тыкал пальцем - на сей раз в одну из артисток, присутствующих на сцене.
- А-а... Вот оно что! - отзывался Пыпин-Михеич. - Теперь я понял. Да, дочка. Он тебе - не пара. - И тут же обращался к суфлеру со следующим вопросом: - Слушай, Андрей, а я ей - пара?
- Ты же ей - отец! - рявкал суфлер. - Отец! Понимаешь?! Папа ты ей! Родитель, одним словом!
- Да, ты мой горячо любимый папа, - вступала в диалог артистка, исполняющая роль дочки. - И ты считаешь, что он - Никодим, значит, он - мне не пара... Вот так!
- Ффу! наконец разобрались! - радостно констатировал Пыпин. И, склонившись к будке, давал команду: - Толкай дальше! Что я тебе говорю?
- Ты говоришь: "Вот помяни мое слово, он тебя не любит, ему нужны твои большие производственные премии и та новая квартира, которую тебе предоставляют за твой ударный труд..."
- Чего, чего ему нужно?
А тут уже из зала потерявшие терпение зрители кричали:
- Квартира ему нужна! Деньги! Ну, кто этого не понимает? Играйте дальше!
В задних рядах подхватывал кто-то:
- Слушай, старик, если ты вообще такой тупой, то зачем ты вмешиваешься в дела дочери? Пускай они сами разберутся!..
- Кхм, нда, - крякнул Пыпин, - Ну, я пойду на огород. А вы тут, действительно, разберитесь: что к чему?..
Уход Михеича воспринимался с облегчением как артистами, так и публикой...
И тем не менее, когда на следующий день Пыпин пришел к заведующему труппой, тот встретил его ласково:
- Молодец! - начал он, раскрывая объятия. - Воистину: выручил родной коллектив. Правда, во втором акте паричок у тебя немножко отклеился и одного уса не было... потом, текст не очень твердо ты проговаривал. А все-таки - сыграл! И спектакль отменять не пришлось! Молодец! Мы тебе уже вывесили благодарность на доске. Поди почитай... Стой!.. Ты не сразу иди! У меня к тебе еще дельце накопилось...
Сергей Пыпин вопросительно поднял брови. А завтруппой, стыдливо почесывая затылок, заметил:
- Только ты пойми меня правильно, Пыпин. Родной коллектив - то есть наш же театр - просит тебя еще разок выручить его. Поскольку ты показал себя, так сказать, мастером создания блитц-образов, что ли, ты... Что ты качаешься, Пыпин? Уж не хватил ли ты на радостях тово - грамм полтораста-двести, а?