Да к тому же надо взять во внимание изначальное перегруженность детьми детского дома, когда на воспитателя приходилось по тридцать и более детей, и каких детей. И как правило, привозят детей, они отъедаются, отсыпаются, и, или сбегают к родителям, которые лишены родительских прав, или отправляются «в путешествия», воровать, ночевать по вокзалам и подвалам; возвращаются к своей «привычной» жизни, где не надо делать уроков, мыть полы, ходить в школу, слушаться воспитателей. К «свободе». И подымается милиция и дружинники чтобы выявить беглецов и возвратить в «клетку». Многие, наголодавшись, сами возвращаются, чтобы отъесться и отоспавшись снова убежать искать «романтику». И даже многие из тех, кто потом успокаивается и не досаждает побегами воспитателям, кто старается по мере сил и возможностей войти в русло нормальной человеческой жизни, впоследствии, уже в самостоятельной жизни «ломаются» и сходят на дорогу своих родителей. Если не было с рождения у маленького человека примера труда, а только пример «легкой» жизни, жизни только удовлетворения своих похотей и низменных желаний, он и будет жить только для этого. Но не надо быть слишком строгим в своих суждениях, ибо и от доброго, что человек прочувствовал, у него остается след, и он уже, есть маленькая надежда, не упадет так низко, как родившие его. Воспитанник детского дома постарается в круговерти жизни не переступить ту грань морального и физического падения, чтобы его дети были брошены и их воспитывало и растило государство. Прежний опыт. Есть и такие, кто переступил эту грань и из бывших воспитанников, их немного.
Смотрел по телевизору передачу про Шварцнегера. Как он тренируется, снимается в фильмах, демонстрирует свои мускулы на сцене. Комментатор его спрашивает: –Что Вы чувствуете, когда демонстрируете свои мускулы публике. Шварцнегер засмеялся: –Вы знаете, говорить это женщине, а тем более широкой аудитории вроде как бы неудобно, но скажу, так как другого, более похожего сравнения не нахожу. Когда я демонстрирую свои мускулы публике я испытываю экстаз по силе такой же, как я испытываю на женщине, когда заканчиваю.
Слабость человеческая. Зачем же так трудиться, когда можно купить девицу с силикатными грудями? Если денег маловато, можно снять шлюху и за бутылку самогонки, а если и на самогонку нет, и одеколон пойдет. Именно шлюху, проститутка своим «передком» зарабатывает деньги, а кто служит «половиком» иного, более точного выражения не нахожу. До сих пор вспоминаю с омерзением новенькую четырнадцатилетнюю воспитанницу. Привезли в детский дом, отмыли, обласкали, накормили. Через три дня сбежала и в одном из подвалов собрала всех малолеток с округи. Нашли, подсказал один из местных мальчишек, привезли. Стоит у окна, от неё такая вонь исходит, что стоять близко невозможно. Перед тем как проводить «воспитательную беседу» отправили в душ. Директор, мужчина тридцати пяти лет, более метра в ширину плечи, штангист, гирями играет как шариками, начал её воспитывать : –Дочка, у тебя вся жизнь впереди, нужно жить по людски, учиться, работать, помогать воспитателям, ты в старшей группе. Надо стремиться к лучшему образу жизни, стремиться чего-то достичь в этой жизни, все условия, чтобы ты стала хорошей тебе созданы. Чем ты занимаешься, от тебя не уйдет, выучишься, приобретешь профессию, выйдешь замуж, вот тогда с мужем, и с ним одним, старайся. Но сперва надо стать человеком.
–– А зачем? –отвечает. Это ведь так сладостно, пойдем, попробуешь.