С августа по октябрь привозили милицейские «уазики» воспитанников. Иногда подъезжало до пяти машин в течении дня. Всех надо сводить в душ, накормить, показать его кровать, объяснить о порядке, расписании, что он должен делать и что воспитанник ни в коем случае делать не должен. И сразу разъясняли что детский дом семейный, единственный, где не разделяют братишек и сестренок, и этим надо дорожить. Предупреждали, что если кто будет нарушать порядок, сбегать из детского дома, воровать, не учиться, от тех будут освобождаться, распределяя всех по отдельности по другим детским учреждениям.
И заработало «колесо чистки». С одиночками не церемонились и повторных бесед не проводили –своровал, сбежал – в интернат. Повторные, и редко, три раза, но не более, воспитательные беседы проводили у кого были сестра или брат. И беседы все были в одном «ключе» –надавить на боязнь потери близости кровного брата или сестры. Если эта боязнь « срабатывала», –маленькая рука тянущаяся стащить в магазине с прилавка товар, пока продавщица « разевает рот» «одумывалась» и пряталась за спину; «романтика» путешествий и ночевок в подъездах и подвалах забывалась, вычеркивалось из памяти, – и не было выбора у маленького гражданина, как проводить больше времени со своим братишкой или сестренкой, жить в нашей большой семье. Кто дорожит большим, семьей, для того открыты и двери к познанию «малого», и усвоение понятий –что такое хорошо и что такое плохо –дело времени, малого времени. Многим хватало и одной, первоначальной, по прибытии беседы и разъяснения. И не прошло и полгода как массовые побеги прекратились, прекратилось и воровство что в доме, что в городе, и поселился в доме дух взаимопонимания и поддержки. Отдельные «казусы» были, и сейчас есть, но воспитательная работа пошла по проторенному руслу и отдельным «каплям» выбора не было –или плыть в общем потоке или впитываться в срамоту.
Навещали воспитанников и родственники. В таком случае дежурный предупреждал по «цепочке» воспитанников, чтобы в случае надобности воспитанники переходили из одного крыла здания в другой по верхним этажам и не « мельтешили» на первом этаже, не мешали свиданию. И на это время на первом этаже была абсолютная тишина, редко кто пройдет, кого не успели предупредить. В основном бабушки и дедушки, редко когда старшие братья и сестры, и совсем редко тетушки и дядюшки. И угощения, сладости после ухода родственников распределялись среди младшей группы. Может и были случаи « куркования», но я не помню.
Навестил и нас дядя по материнской линии через месяц ( откуда узнал?) как мы стали жить в детском доме, принес в подарок полкило конфет за семьдесят шесть копеек килограмм, самых дешевых, мы называли их «подушечки». Не очень весело мы его встретили, сказал ли кто из братьев и пару слов, не помню. И за конфетой никто руки не протянул, на полдник нам только что давали получше. Лежат конфеты на подоконнике, и тут по этажу пробегает малыш. Я взял горсть конфет, хотел угостить. « Ты что делаешь, я вам принес» –слышу дядино « шипение». Молчком высыпал конфеты в кулек а кулек засунул ему в карман. И закончилось наше свидание, дядя ушел не попрощавшись, с кульком своих конфет. Через неделю после дяди нас навестили и тетушки, и такое же «шипение» и те же самые слова. Но тетушки не унесли конфет, их съели мыши. Детдомовцы не нуждались в подаянии. И перестали тетушки и дядя нас навещать, зачем « дураков» проведывать.
Наконец-то к нам приехал из деревни долгожданный старший брат, который с малолетства воспитывался у бабушки. Бабушка из-за нездоровья не смогла. Из своих пятидесяти рублей пенсии бабушка купила внуку для братьев два килограмма хороших конфет, пряников. И мы тут же устроили пир. Пригласили всю малышню и враз все уничтожили. И наперебой рассказывали как мы жили, как живем, малышня вся перебывала у него на коленях, жуя пряник и рассказывая в свою очередь про свои проблемы. Старший брат приехал! Брат. Этим все сказано.
Приходили и родители к своим ребятишкам. Как правило « под градусом», и мы их тут же выпроваживали. Пришла раз пьяненькая мамаша, допустили её до свидания. Подросток лет двенадцати, стоит, на мать не смотрит, считает проезжающие машины по дороге, младшая сестренка все порывается слезть с колен мамаши, она удерживает. Полчаса поговорили и расстались. Но малышка до полночи не спала, звала маму, требовала маму. И директор запретил дежурным запускать отцов, так называемых, и матерей в детский дом и препятствовать свиданиям на прогулках. Ибо одно расстройство детям от таких свиданий. И немного их было, немного.