Вадим отошел на то же расстояние и прокричал как по слогам, так и вместе слово Всевышний. Слово эхо наложило слог на слог и не повторило. На этом попытки прекратили.
Когда Вадим вернулся к избушке, Славик взял карабин и выстрелил в небо. И удивительно, но выстрел нас не оглушил, эхо от потрескивания костра более разносился по котловине, чем эхо от выстрела.
Сумерки сгустились быстро, высыпали звезды, чем быстрее наступала ночь, тем ярче, ближе к нам светили звезды. Казалось, протяни руку и снимай поглянувшуюся. В избушке топится печка, костерок доваривает ужин, освещая далеко вокруг котловину, вырисовывая наши очертания на снегу довольно гротексно и причудливо. Поужинав вокруг костра, поднялись идти в избушку. Повернувшись, залюбовался на созвездие большой медведицы: «ковшик» вверху, в небе, а «ручка» ковшика «зацепилась» за ближайшую гору, в полукилометре ходьбы.
–– Мужики, ведь рядом, может сходим, заберемся на «ковшик»?
Посмотрели и засмеялись:
–– Ну ты и фантазер, что-нибудь да придумаешь. Пошли спать.
В избушке тепло, даже жарко. Расположились на нарах, позалезали в спальные мешки, предварительно раздевшись до кальсон и маек, под голову положили рюкзаки. В избушке тьму прорезают отблески от дверцы печки, где потрескивают сучья; поет печка, поет дружба, поет тишина ночная вне избушки. И само-собой вполголоса запел: « Изгиб гитары желтой». Ребята так-же тихо подхватили; за ней « Успокойся, мой друг, успокойся». И как-то незаметно отошли ко сну.
Ночью проснулся оттого, что почувствовал что в избушке не так жарко, а можно сказать –прохладно. Зажег фонарик и к печке. Угольки остались. Набросал загодя приготовленных тонких сухих веточек, сверху положил потолще, раздул. Вышел из избушки за самыми толстыми и машинально пригнулся –не «обжечься» бы о звездочку. И про себя засмеялся. Натаскал побольше, наложил в печку и «нырнул» в спальный мешок. Ночью еще вставал два раза, подкладывал в печку дрова. « Буржуйка» как быстро отдает тепло, так и быстро «забирает», вытягивая через трубу, если нет заслонки.
Утром встал пораньше, развел костер, поставил котелок варить кашу. В избушке тепло, мои друзья не спешили просыпаться. И когда уже каша была готова, выбежали, умылись снегом, покидали снег друг в друга, оделись и к «столу» возле костра.
–– Пойдешь Никола с нами?
–– Нет братцы, вы уж сами. А я пока дров натаскаю, обед приготовлю. Я по хозяйственной части, и карабин не держал.
–– Научим, в чем дело-то. Хоть сейчас.
–– Нет, обойдусь.
–– Как хочешь. Хозяйничай, а мы пошли.
У ребят была лицензия на отстрел марала. Но в первый раз им не повезло, отстрелили двух зайцев. А на следующий день надо было спускаться в поселок. Не торопились, вышли в полдень, чтобы только успеть до темноты дойти до поселка.
Из таких поездок и походов возвращался « напичканный» до отказа чистотой. Мне отдавала чистоту девственная природа, горы, ручьи, снеговые вершины, звезды. И человек «дышит» , спустившись с гор, этой благодатью. И делится с ближними своими, отдавая все без остатка, получая взамен благодарность. И «отдав» опять устремляется в горы на « подзарядку», чтобы «зарядившись» опять поделиться. И так круг за кругом, раз за разом. А так как большинство в селах жизнь свою проводят в горах, неиссыхает благодать в селах.
Было мне кому нести чистоту, было с кем поделиться.
–– Коля, ты с каждым возвращением питаешь нас энергией, увидев тебя хочется жить, хочется ходить. Пообщавшись с тобой понимаешь ценность жизни. И направляешь к нам через друзей своих энергию и свет. Без тебя приходил Витя со своей девчонкой, держась за их плечи добралась от одного двухэтажного дома до другого и обратно. И часто прибегают, навещают.
–– Надоели, наверно?
–– Да что ты, Коля. Я ведь живу одной радостью –пошла! Я ты такие глупости говоришь. Спасибо тебе.
–– За что, за братишку что-ли?
–– И за него, и за близняшек и за Савелия Николаевича. И воопще ты что-то здорово заговорился –тащи баян. Хочу послушать.
Тащу. Послушание выше поста и молитвы.
Без всякой согласованности между собой не оставляли без внимания Ивановича с Сергеевной. Помимо общения нужно было и постирать, и кушать готовить и в доме порядок навести. И здесь Ивановичу очень помогала, почти все обязанности взяла Люда, жена Бори. Но все работали, помимо работы и других забот хватало, и тогда нас, взрослых, сами, без подсказки, заменяли мой брат со своей девчонкой. Им нравилось чувствовать себя ответственным за кого-то, за Любовь Сергеевной. Один раз переполошила Оксана своих воспитателей детского сада.