Но если в «гостях» сестра старалась не беспокоить хозяев, в своем домике и рыдания и слезы лились «рекой» и только здесь она и быстрее успокаивалась, и быстрее приходила в форму, чтобы снова идти и нести благодать людям. Она создана была служить людям.
–– Когда я была маленькой и ходила в первый класс, мать пьяная швырнула меня и я ударилась головой об угол шифонера и потеряла сознание. Отец, хоть и тоже нетрезвый, побоялся что за меня придется отвечать и отнес в больницу. Выходить-то выходили, но на семь лет я потеряла дар речи. Слышать все слышала, но ответить не могла. Родители определили мне инвалидность и были рады –дармовые деньги. Читать я маленько научилась, и чтобы не забыть, читала все, что попадется. А на крыше лежала Библия на русском языке, от бабушки покойницы осталась. Принесла её в дом, обтерла от пыли и положила в тумбочку. Хоть и получали родители за меня пенсию, я была для них укором их совести, им мешало то, что я существую на свете. И частенько мне доставалось, особенно от матери. И черствела моя душа от ежедневных оплеух, и каменело сердце. Их еще раздражало что от обид я не плакала. И более мне доставалось. И не выдержало такой нагрузки сердце –остановилось. Родители были трезвы, вызвали скорую, и в машине скорой мне сделали массаж сердца, сердце так стукнуло, что я помню как меня подбросило. Все это было братишка быстро, только родители выскочили на улицу и у них перед носом скорая. Вот и выжила по чистой случайности второй раз. И вернулась речь и мозги заработали только в одном направлении –изучить Библию и помогать людям.
И что бы я не читала, все заново родившееся сердце впитывало, не было для меня секретов. И от меня исходила уже не забитость и униженность, а спокойствие и свет. И родители испугались, испугались света и решили оформить меня в лагерь для умалишенных, но сделать не успели. Господь помог мне убедить отдать в соцобеспечении документы, и вот я здесь. Сдала документы в Коксе, прописалась, и никто, Коля, не помешает мне теперь нести свет и добро людям.
И она несла. И чем больше отдавала людям, тем все более и более он, свет, возгорался в ней, на глазах сжигая её физическую оболочку. Многие и там не могли переносить, терпеть этот ослепляющий, освещающий внутреннюю суть человека свет, и завидев её издали, сворачивали в ближайший переулок. Мне с ней было благостно и тихо, я жаждал видеть её, просто побыть рядом. Сердце знало где она, но тем не менее встречные все, здороваясь, говорили где она. И всегда на встречу со своим Учителем я шел из другой деревни, специально слазил с саней, довозившей меня и шел пешком, всю дорогу творя молитву.
–– Братишка, у людей нет благодарности. Нет сейчас и раньше не было. Я не говорю что люди плохие, здесь в основном нормальные, хорошие люди, которые могут воспринимать мою благодать, которым не страшен мой освещающий их души свет. Меня здесь терпят, меня почитают за святую. Но пройдет совсем немного времени и будут только вспоминать, что жила здесь дурочка, сумасшедшая, но не вспомнят благость, что дала им. Не вспомнят бесов, которых я выгнала, излечив страждущих. Ты свидетель, каких мне это стоит трудов, как я мучаюсь. А люди принимают мою помощь как само-собой разумеющееся. Это так и есть, я рождена чтобы служить людям. Но хотя бы благодарность, обыкновенное «спасибо» –неужели я и это не заработала?
В общении с ней незаметно пролетало время. Все, что она умела она спешила передать мне. Прикосновением пальцев, своим лучистым, все проникающим взором она забирала мою , очищенную молитвой душу, перемещая к себе и возвращая назад, быстро и много раз, и вроде как я вот он, рядом с ней, и тут же мгновенно в её внутренней сущности и опять назад –таким путем передавая мне знания и опыт. Это « странное» перемещение, ощущения благости и чистоты. И в короткое время я научился основам дыхания, глубокого дыхания, задержке дыхания, и замедления, вплоть до полной остановки, сердца. Это непередаваемое словами ощущение и бытия и полета, когда сидишь с Учителем на лавочке и душа отделяется и подымается вверх –видишь и себя самого, замеревшего с Учителем и проходящих по улице людей с высоты пяти метров –и тут же мгновенное возвращение назад; и так много раз туда—сюда, мгновенно и осязаемо. Изгнание из головы всех мыслей, выбор одной, главенствующей, концентрации и послание её мощным потоком, кому она принадлежит, на любые расстояния. Мы могли беседовать на любые темы –о погоде, о жизни насущной –и во время бесед она посылала в меня животворящий лучик, напитывая всю мою внутреннюю сущность благодатью и светом до того момента, пока моя душа могла напитаться полностью: –Хватит сестричка, переедание вредит организму –смеясь говорил я «отсекая» луч. После такой « подпитки» под ногами я не чуял земли, никакие расстояния были не страшны, я «долетал» до Коксы что на крыльях.