Мирабелл. Вы запрашиваете вдвое за каждое блюдо! Разрешите и мне выдвинуть свои условия, а то как бы не вышло, что ко времени, когда вы ужметесь до размеров обычной жены, я, чего доброго, перещеголяю размерами обычного мужа.
Милламент. Говорите, извольте. Выдвигайте условия, не скромничайте!
Мирабелл. Благодарю. Так вот: во-первых, я настаиваю, чтобы все знакомые были для вас равны; чтоб вы не избирали себе в наперсницы какую-нибудь представительницу своего пола - этакую закадычную подружку, которая доверит вам свои сердечные тайны и начнет подбивать вас на откровенность. Не вздумайте держать ее при себе вместо приманки, чтоб она, укрывшись под маской, высматривала вам кавалера в театральной давке, а потом тащила вас домой в притворном страхе, когда вам придет в голову, что вас узнали. Тут вы приметесь бранить меня за то, что я пропустил спектакль и испортил вам удовольствие; и делать все это лишь затем, чтобы испытать меня и проверить мою верность.
Милламент. Что за мерзкий пункт! Мыслимо ли, чтобы я пошла в театр под маской!
Мирабелл. Далее: сговоримся, что покуда мне нравится ваше лицо, пусть оно нравится и вам, и чтоб вы никаких не прилагали усилий так ли, сяк ли его улучшить. По сему я запрещаю вам пользоваться как дневными, так и ночными притираниями, изготовленными из всевозможных жиров и невесть чего еще - из костей борова, заячьей желчи, свиной мочи и мозгов жареного кота. Словом, чтобы никаких сношений с разными пособницами красоты! Далее: двери моего дома будут закрыты для коробейников, торгующих грошевым муслином, фарфоровыми безделушками, веерами, восточными шелками и прочим. Далее, когда вы забеременеете...
Mилламент. О, не смейте об этом!
Мирабелл. ...что весьма возможно, если наши старания не окажутся тщетными...
M илламент. Противные старания!..
Мирабелл. Я восстану против всяких корсетов и шнуровок, от которых голова моего сына может уподобиться сахарной, а сам он станет чем-то вроде коряжки. Наконец, о ваших чаепитиях - готов подчиниться здесь вашей воле, но с одной оговоркой: обещайте держаться обычных границ и довольствоваться незатейливыми привычными напитками - как то: шоколадом, кофе, чаем. То же касается и застольных бесед. Говорите, о чем все говорят: обсуждайте моды, сплетничайте за глаза, вышучивайте друзей, но только смотрите - никаких покушений на мужские привилегии - никаких тостов, здравиц! Во избежание этого изгоняю с вашего стола всякие заморские возбуждающие напитки вроде апельсинового бренди, разных анисовок, лимонных и коричных настоек, барбадосской воды {66}, а заодно и наливки, особливо настоенные на мускатном шалфее. Вот усыпительные - из первоцвета, мака и прочего - эти можно. Таковы мои условия, а в остальном надеюсь быть вам уступчивым и покладистым мужем.
Миллам ент. Это просто ужасно! Тошнотворные напитки! Гнусные тосты, бражничество - ненавижу подобную мерзость!
Мирабелл. Итак, договор заключен. Могу я поцеловать вам руку в знак помолвки? Вот и свидетельница, пришедшая скрепить наш сговор.
Входит миссис Фейнелл.
Милламент. Милочка Фейнелл, ну что мне делать? Брать его в мужья? Кажется, придется взять.
Миссис Фейнелл. Бери, бери, душечка, что еще остается!
Милламент. Но право... Клянусь, я в ужасном страхе... Мне ни за что не произнести этого, кузина... Право же! Я думаю... я попробую вас вытерпеть.
Миссис Фейнелл. Фи, душечка! Бери его и так, прямо, и скажи ему об этом. Я уверена, тебе и самой того хочется.
Милламент. Думаешь? Наверно, ты угадала... Вон он как глядит, Этот противный человек - видно, тоже догадался. Да-да, смешное вы созданье, я беру вас. Только не надо меня целовать и благодарить. Приложитесь к руке и все. И молчок - чтоб ни слова!
Миссис Фейнелл. Поспешите подчиниться, Мирабелл. У вас нет времени выражать радость. Сюда идет моя матушка и, поверьте, если она увидит вас, с ней случится истерика, и она, чего доброго, не сможет вернуться к сэру Роуланду, а у них, по словам Фойбл, дело пошло на лад. Так что сберегите восторги до следующего раза, а пока ступайте на черную лестницу - там вас ждет Фойбл, чтобы посовещаться.
Милламент. Идите, идите! А пока сказали б мне что-нибудь приятное.
Мирабелл. Я всецело повинуюсь вам. (Уходит.)
Миссис Фейнелл. Сэр Уилфул хватил лишку и так расшумелся в столовой, что матушке пришлось оставить гостя и пойти урезонивать племянника. Но тот продолжал орать песни и пьянствовать. Что у них вышло, не знаю, только Петьюлент громко с ним бранился, когда я проходила мимо.
Милламент. Ах, если Мирабелл не будет мне добрым мужем, я погибла оказывается, я ужасно влюблена в него!
Миссис Фейнелл. Вот-вот. А все потому, что ты не прислушиваешься к чужим словам. Если не доверяешь ему, выходи за сэра Уилфула.
Милламент. За этого медведя-перестарка? Слышать о нем не хочу!
Входит Уитвуд; он только что из-за стола.
Миссис Фейнелл. Видно, эти забияки поунялись, раз вы их покинули.
Уитвуд. Покинул, говорите? Да я не мог больше выдержать. Я хохотал до упаду, прямо изнемог. Еще немного, и я бы лопнул, пришлось бы меня чинить и надставлять с боку, как плохонький камлот {67}. Да-да, наши забияки присмирели. Вошла миледи и - noli prosequi {Юридический термин, означающий окончание судебного разбирательства (лат.).}! - тяжбе конец!
Милламент. О чем шел спор?
Уитвуд. В том-то и штука, что спора никакого не было. Они от ярости даже говорить не могли: просто шипели друг на друга, как два печеных яблока.
Входит Петьюлент; он пьян.
Ну все, Петьюлент, все! Прямо голова кругом! Что вы молчите? Пьяны в стельку и молчите, как рыба.
Петьюлент. Послушайте, миссис Милламент, ежели вы, бесценная нимфа, способны меня полюбить, так прямо и скажите и дело с концом. Либо так, либо сяк - все!
Уитвуд. Другому понадобились бы тома, а тебе и decimo sexto {Формат книги в 1/16 печатного листа, т. е. книга небольшого формата (лат.).} хватило, чтоб выразить эту мысль, милейший мой лакедемонянин {68}! Позвольте мне поздравить вас, Петьюлент, мой друг, вы - сама лаконичность!
Петьюлент. Ну а вы, Уитвуд, вы - ходячая бессмыслица!
Уитвуд. Вы кроите свои фразы из лоскутков и обрезков, как швея подушечки для булавок. Если прибегнуть к метафоре - вы говорите скорописью.
Петьюлент. А вы - вы, без всякой метафоры - пол осла, а этот Бодуэн {69}, ваш братец - другая его половина. Два сапога - пара!
Уитвуд. Ну как едок - прямо горчица! Так поцелуйте меня за это, дружок.
Петьюлент. Прочь от меня! Больше не целуюсь с мужчинами. Там, в столовой, в знак примирения, я облобызал вашего братца, вот теперь и мучаюсь отрыжкой (икает), как с редиса.
Милламент. Фи! Что за речи! Из-за чего была ссора?
Петьюлент. Не было никакой ссоры. Но могло быть.
Уитвуд. Им не хватило слов, чтобы высказать свой гнев, иначе бы они принялись стучать друг но дружке, что твои кастаньеты.
Петьюлент. Все из-за вас.
Милламент. Из-за меня?
Петьюлент. Когда на меня находит стих поспорить, я могу и за меньшее зацепиться. Ну, допустим, вы некрасивы, так что с того, коли я могу доказать, что это не так! Хотите меня наградить - награждайте, а нет воюйте в другой раз сами за себя. Я иду спать.
Уитвуд. Вот свернитесь в клубок, как мокрица, и поразмышляйте о мести, а если вы до завтра выучитесь толком писать, нацарапайте вызов, а я его кому-нибудь снесу.
Петьюлент. Носите пауков для мартышки, которую держит ваша полюбовница! Вычесывайте блох у ее собачек да читайте книжицы! А я полезу в постель к своей служанке. (Уходит.)
Миссис Фейнелл. Он пьян как сапожник! Да что с вами со всеми стряслось?
Уитвуд. Заговор! Заговор, чтоб отделаться от этого рыцаря. Всему Зачинщик ваш муж, только он улизнул куда-то.
Входят леди Уишфорт и пьяный cap Уилфул.
Леди Уишфорт. Постыдился б! До такого свинства дойти - чай, не мальчик!