Но Стив принял её ничего не значащее «о», за возглас сожаления. И продолжил:
— Знаю, у нас не было с тобой возможности пойти куда-нибудь отдохнуть, поужинать, пообщаться. Лучше узнать друг друга. Только эти обеды в больничном буфете. Но они ничего не значат, так как там всегда толпится куча народу. — он прокашлялся. — Так вот, я хочу попросить тебя, как только я вернусь, дать мне шанс. Я хочу пригласить тебя на самое настоящее свидание: дорогой ресторан, танцы, под приятную музыку. Что скажешь?
А что она могла сказать. Сейчас, да и вообще, это была не самая лучшая идея Стива. Да, они общались. И она думала, что попробует, пока… Пока в её жизнь не ворвался Марк Эриксон. Снова…
Она решила, насколько это возможно, быть откровенной со Стенли:
— Стив. — Джейс вздохнула и коснулась пальчиками руки своего коллеги. — Мне кажется, сейчас для этого не самое подходящее время. Понимаешь, сейчас в моей жизни… столько всего запутанного. Я и сама разобраться не могу, со своим прошлым. Куда уж мне влезать в новые отношения?
— Джесси. — он ласково гладил маленькие хрупкие пальчики. — Не отказывай. Дай мне шанс. Одно свидание. Не сейчас, через месяц, когда я вернусь. Позволь быть рядом. И, я уверен, мы вместе со всем сумеем разобраться.
— Стив, я… я не знаю. Я не могу ничего обещать тебе.
— Одно свидание. — Он был настойчив. — А там мы посмотрим, что из этого может получиться.
Одно свидание? А, почему бы и нет? она пожала плечами, смотря, как большие пальцы Стива поглаживают костяшки на её руке. Ей невольно вспомнилось, как Марк, много лет назад, вот так держал её за руку. И тогда эти простые прикосновения вызывали дрожь во всем теле. Взывали томление и желание. А сейчас? сейчас прикосновение сильных рук Стива вызывало раздражение. Она знала, что пальцы у хирурга чуткие. Но ей казалось, что кожу на тыльной стороне ладони, царапают, словно наждачкой. И хотелось вырвать свою ладонь и сунуть её под кран с горячей водой, а потом втереть в кожу увлажняющий крем. А еще питательный, что б наверняка. И она смотрела на сплетение их рук, не отрываясь.
Но Стив снова все истолковал по-своему. Он наклонился к Джейс и прошептал, у самых губ:
— Позволь мне украсть твое сердце…
Губы Стива осторожно коснулись её губ. Поцелуй был нежный и робкий, словно он боялся спугнуть свою удачу. Стив не придерживал её за затылок, просто держал ладони в своих руках и целовал.
Наверное, этот поцелуй обещал много. Возможно, если закрыть глаза и расслабиться, то можно почувствовать то тепло, ласку, с которыми Стив целовал её. Можно. Но, только не чувствуется. Наверное, следует немного поощрить Стива? Ответить на его поцелуй. Потянуть руки и коснуться волос у него за ухом? Почувствовать гладкость кожи под кончиками пальцев? Наверное… Но, лучше не стоит. Потому что она не хочет в очередной раз испытать разочарование от того, что поймет, что это не те волосы. Не тот нос. Не те губы. Не тот запах…
Стив так осторожно изучал её. Но это не взывало у Джейс не учащенного сердцебиения, ни внутреннего трепета. Увы, ничего… Он отстранился, закончив целовать её. Джейс открыла глаза и столкнулась с его улыбкой:
— Спасибо.
— За что? — она удивленно взмахнула ресницами и коснулась губ кончиками пальцев.
— За то, что не оттолкнула. Дай нам шанс, Джесси.
Она чуть отвернулась и вздохнула, раздумывая. Дать шанс? Что ж, может и надо попробовать. Пора двигаться дальше. Как это ни печально, но кроме детей, их с Марком больше ничего не связывает. Он не простит её, не сможет. Но, есть же надежда, что за этот месяц, что Стив будет в отъезде, они сумеют наладить с Марком хоть какие-то приемлемые отношения? Ради детей? Да, надо дать себе право, найти своё счастье, пусть, и не с тем, с кем так хочется. Этот месяц многое может прояснить. И изменить…
— Хорошо, Стив, — Джейс улыбнулась и коснулась руки доктора Стенли, — Я пойду с тобой на свидание, как только ты вернешься из Майями.
— Вот и славно! — Стив ответил ей радостным блеском в глазах, встал и протянул руку. — А сейчас, идем. Я угощу тебя потрясающим кофе! И тебя, и ту медсестру, что сегодня дежурит с тобой.
— Кофе? — Джейс удивленно изогнула бровь, но вложила ладонь в протянутую Стивом руку. — Но буфет закрыт!
— А кто говорил про буфет? Я всегда сам варю себе кофе. И прихватил термос, из дома, когда собирался на дежурство…
Они втроем сидели за высокой стойкой сестринского поста, пили потрясающе вкусный напиток, негромко болтали обо всем на свете, молясь о том, чтобы эта ночь для каждого пациента Центра прошла спокойно.
Джейс делала маленькие глотки из своего стаканчика и думала о том, что сказал ей Стив. Он хочет украсть её сердце… Но вот только он не знает, что это самое сердце давно похищено…
Чем быстрее стрелки часов крутили колесо времени, приближая пятницу, тем сильнее паника завладевала Джейсон. Но Бил и Роб беспокоились не меньше. Они звонили своей сестренке и, как могли, старались поддержать её.
— Джесси, — Бил старался держаться спокойно. — Он звонил?
— Кто? — голос Джейс срывался из-за того, что и она нервничала. — Марк? Да, он каждый день звонит детям…
— А тебе? тебе звонил?
— Ну, да… вчера.
— И что сказал? — Бил нетерпеливо выхаживал по дорожке около дома и косился на Алисию, что с недовольным видом стояла у окна.
— Сказал? Сказал, что вылетает в пятницу, в ночь, на самолете корпорации. Что позвонит из аэропорта. Ну и когда приземлится… я должна быть готова.
— Набери меня, сразу, как только этот мудак позвонит тебе. Слышишь? Сразу!
— Зачем?
— Затем! Мы с Робом приедем к тебе.
— Может, не надо? Я попробую сама…
— Джесси! Мы приедем!
Пусть приедут, Джейс вздохнула. Хотя, этого нынешнего Марка, новой, вот только улучшенной ли версии, она была уверена, ничто не остановит.
Но Джейс ошибалась, даже не подозревая об этом.
Марк много думал всю ту неделю, что был в Нью-Йорке. Слова мамы, а теперь еще и Фила, никак не шли у него из головы. Регина утверждала, что Джейс все это время несла на своих плечах непосильный груз вины и страха. Черт! Но кто её просил? Разве не сама она выбрала для себя этот путь? И для него, между прочим, тоже! Не разыгрывала бы тот спектакль на берегу океана, сказала правду, и все было бы по-другому. Но, как по-другому? Он знал, каким, иногда, безжалостным и безапелляционным мог быть его отец. Он бы все равно нашел способ… И тогда… Марк представлял себе маленькую хрупкую наивную девчонку, напуганную и растерянную. Она любила его, тогда. В этом он не сомневался ни на миг. И тогда, каких усилий ей стоило не просто сплести всю ту паутину лжи, но настолько искусно и уверенно выдать её за правду, что он поверил? За закрытыми веками отчетливо всплывала картинка, которую рисовало ему его богатое воображение, как Джейс, в слезах, лежит на кровати и тянет руку к телефону, все же решаясь позвонить ему. Но потом упрямо мотает головой, до крови закусывает губу и утыкается носом в подушку, чтобы снова и снова реветь белугой от бессилья и беспомощности. Да он и сам хорош: прекрасно видел, что с ней что-то не так. Но списывал её перепады настроения на обычные женские недомогания, о которых так любили, смеха ради, посудачить его приятели еще в колледже, когда расписывали характеры своих подружек.
Груз вины и страха…
Но эта девчонка не сломалась. Марк довольно усмехнулся: она никогда не сдавалась! Никогда не плыла по течению, отдаваясь воле сложившихся обстоятельств. За год прошла курс подготовки к практике… Будучи беременной, да еще и двумя малышами. Интересно было бы посмотреть на неё. Маленький воздушный шарик. Он никак не мог представить себе Джейс беременную, с большим животом. Она всегда была малышкой. Его малышкой.
Он помнил, с какими иногда красными глазами приходил на работу Фил. И как пытался урвать для сна хотя бы одну свободную минуту, говоря, что его сын этой ночью орал так, как будто «Янкиз» снова проигрывают «Ред Сокс». А его дети? Какими были они? И как это, накормить их одновременно? И уложить спать, совсем крошечных? И она кормила их грудью? Черт! Как много он не знает! Но, ладно, рассуждая сам с собой, Марк даже поднял руки вверх, признавая свое поражение, он сдается. Ему следует сказать «спасибо» этой пигалице за детей. Но, только за детей! за ложь он прощать её не намерен. Пока, во всяком случае.