— Именно так и собираюсь поступить. Я хочу все услышать от неё самой. Я не верю, что она полетела куда-то там по своей воле. Она не могла так поступить со мной.
— Ну, могла или нет, а поступила…
— Бил, я прошу всего лишь…
— А я прошу тебя убраться отсюда!
Роб едва успел схватить брата за руку и удержать от того, чтобы тот не набросился на Марка с кулаками.
— Черт! Как же ты достал, парень! — Бил вывернулся и, схватив первый попавшийся ему под руку разводной ключ, снова кинулся к Марку, и замахнулся. Но Марк не дрогнул. Стоял и в упор смотрел на Била.
— Эй! Ты сдурел? — Роб был напуган, и встал перед братом, пытаясь остановить его. — Один твой неверный удар и ты убьешь его. Бил, может, и в самом деле?..
— Роб, — Марк думал, что нашел союзника в лице второго брата. — Я ведь люблю её. Понимаешь, люблю. Мне только надо знать…
— Все, что тебе надо, — Бил опустил руку, в которой сжимал ключ, — так это смириться. И посмотреть правде в глаза. Пойми ты, Марк, это её решение, её! Раз она не сказала тебе, куда именно летит, то и мы не вправе. Ну подумай ты, это она сменила номер, но твой телефон у неё остался. Так почему же она не звонит, а?
— Я… я не знаю…
Казалось, на Марка вылили ушат холодной воды. леденящие душу мурашки голой правдой расползались по телу от затылка до самых кончиков пальцев на ногах. Черт, Бил прав. Но он не может быть прав! Просто, не может!!! Но…
— Ну, раскрой ты глаза! ты ей не нужен! Все, она улетела! Она использовала тебя! Смирись! Забудь и начни новую жизнь! И катись отсюда! Сделай так, чтобы я больше никогда и ничего о тебе не слышал!
— Это… Это… — Марк медленно и надломлено отступал к машине, нервно качая головой и все еще сжимая в руках отчет о поисках Джейс. — Неправда… Она любит, любила… она говорила мне, плакала…
— Откуда тебе знать цену женским слезам? Она сделала свой выбор…
— Я… я…
Он не знал, что сказать. Что ответить. И с каждым шагом к машине, сердце его покрывалось коркой льда. Такого, что даже жаркое калифорнийское солнце растопить было не в состоянии. И в голове набатом звучало: променяла, предала… предала.
Он очнулся на своем парковочном месте в подземном гараже той высотки, где они с Филом снимали квартиру. Подобрал с сиденья пластиковую папку и, взяв её в руки, вышел из машины и направился к лифту. Ему хотелось думать, что он спит. И все это глупый дурной нелепый сон. Вот он проснется, и все будет хорошо. А лучше, вообще ничего не будет. Если можно было бы вернуться в тот осенний день, когда он сорвал капюшон с головы подростка-оборвыша, и все исправить. Все изменить. Никогда не видеть её. Не знать о ней. Как бы он поступил?
— Я бы просто схватил эту девчонку в охапку, и запер у себя дома…
Он тихо открыл дверь и вошел в квартиру. Фил сидел в гостиной и лупился в телевизор. Но, увидев друга, встал и поспешил к нему.
— Чувак! — Морган присвистнул. — Я не видел тебя неделю, а ты… Ну и оброс ты, чертяка! Хотя, не скажу, что борода тебе не идет. Херня, конечно, полная, но ты здорово с ней смотришься!
— Вот именно, Фил, что полная херня, — Марк прошел и сел на диван, кидая папку рядом. — Я готов тебе все рассказать.
— Серьезно? — Фил присел рядом и взял в руки отчет. — Что это?
— Почитай, а потом я все расскажу тебе.
— А, может, потом? — Фил участливо смотрел на лучшего друга. — Давай рванем в клуб. Пропустим парочку шотов, склеим девочек, а? тебе это нужно.
— Нет, Морган, спасибо за такую заботу, но нет. Я не хочу. Не готов. И пить не хочу. Лучше читай.
Марк рассказал Филу все о том дне, неделю назад. Неделя… Ему казалось, что прошел, по крайней мере, год. Что произошедшее было так давно. Да и было ли?
— Ты сам веришь в это? — Фил кивнул на папку, что валялась на диване.
— Не знаю.
— Джейс не похожа на корыстную и меркантильную особу. Вспомни Эмили.
— Эмили, — Марк горько усмехнулся. — Эмили, по крайне мере, открыто заявляла, чего хотела. А Джейс… так отдаваться мне, шептать, что любит, что хочет быть со мной, всегда. А потом тихо улизнуть, и улететь… Лживая маленькая корыстная сука…
— И, значит, ты твердо решил?
— Я не останусь здесь. Не смогу. Лучше скажи, что будем делать с этой квартирой?
— Договор подписан на год, — Фил вздохнул. — С нас потребуют неустойку…
— Или мы сами найдем новых жильцов…
А ночью Марк снова лежал без сна, обнимал подушку, из которой никак не хотел выветриваться запах спелой вишни и морского бриза, и снова искал оправдания поступку Джейс. Она обманула его, успешно, как лиса своим пушистым хвостом, замела все следы. Надо отдать должное Кормакку, он каким-то образом сумел достать списки всех пассажиров, что вылетали в этот день из всех аэропортов ЛА и его окрестностей. Но ни Джейс, ни её брата среди этих пассажиров не было. И он пришел для себя к выводу, что если бы не так удачно подвернувшаяся летняя практика в кардиологическом отделении госпиталя и его стажировка, все у них могло бы сложиться иначе…
На следующий день он вернулся домой к родителям и попросил маму пройти с ним в кабинет к отцу.
Он начал без предисловий.
— Ты хотел, чтобы я принял решение. Так вот, я полечу в Нью-Йорк, но только, если ты примешь мои условия. Все.
— Какие, сынок? — Генри снял очки и, нервничая, вертел их в руках.
— Фил летит со мной. И будет моей правой рукой. А со временем, и полноправным партнером. Более того, ты, как и обещал, дашь нам полный карт-бланш. Даю тебе слово, что через год мы сумеем перестроить всю работу филиала и выйти на стабильную прибыль и привлечение клиентов.
— Ты этого хочешь?
— Да. Я знаю Фила с самого детства. Мы вместе побывали в таких передрягах… Но и вместе достигли того, что имеем сейчас.
— Хорошо. Я дам распоряжения подготовить документ о твоем назначении и назначении Филиппа. Это все?
— Нет. — он знал, что таким своим решением причинит матери боль, но по-другому не мог. — Я улечу навсегда. Я больше никогда не вернусь в ЛА.
— Мальчик мой! — как и ожидалось, Регина всплеснула руками. — Что это значит?
— Это значит то, мама, что я никогда, ни по какому поводу, не прилечу сюда вновь. И ты, и отец, вы всегда сможете прилететь ко мне. Но я — нет! я не смогу. Не хочу. Мама, не обижайся, пойми меня. Мне тяжело здесь находиться, в этом городе…
— Марк, но, хотя бы Рождество…
— Нет, мам. Я больше не верю в чудо. Я сам попрощаюсь с Ником. Он будем в моем сердце, и этого достаточно. Я исполняю обещание, когда-то данное ему. Большего он от меня требовать не вправе.
Регина хотела возразить, начать спорить, доказывать. Но Генри сделал ей знак рукой, прося унять эмоции. Он подошел к ней, обнял за плечи, и прошептал: «Он одумается, дорогая. Дай ему время». И повернулся к сыну:
— Вот и хорошо, Марк. Окунись в работу с головой. Сейчас, это лучшее для тебя лекарство. Сколько еще таких девчонок будет у тебя! И красивее, и образованнее, и равных тебе по социальному статусу. Кстати, дочь сенатора Блейза тоже переезжает в Нью-Йорк. Тебе стоит…
— Пап! — Марк резко оборвал отца, — Я хочу, чтобы ты запомнил главное условие! Ты никогда! Никогда не лезешь в мою личную жизнь. Не пытаешься её устраивать. Мне плевать на дочь этого сенатора и на всех других! Но если ты нарушишь это условие, то, клянусь, и я нарушу все наши договоренности. Я могу прямо сейчас собрать вещи и улететь куда угодно, хоть в Техас, и там начать все с нуля. Но только без твоего вмешательства в мое личное пространство!