— У вас помада, сэр. На шее и на рубашке.
— Что?! — Марк, держась за спинку сиденья, приподнялся и пытался разглядеть себя в зеркало, стараясь при этом не мешать водителю. — Вот чертова баба!
Он буквально сорвал с себя рубашку, так, что был слышен треск отрывавшихся пуговиц, скинул пиджак, а затем, скомкав дорогую сорочку, принялся оттирать ею яркую красную помаду, что осталось отпечатком полных губ на его груди. Но ничего не выходило, производители этого бренда сделали его невероятно стойким. А сам Марк чувствовал себя ужасно грязным. Ему было противно держать в руках вещь, что впитала в себя не только цвет помады, но запах духов её обладательницы. Он открыл окно и швырнул рубашку в ночь.
— Это не то, о чем ты думаешь, — Марк надевал пиджак на голое тело, не смотря на Роса.
— Какая вам разница, сэр, о чем я думаю? — Сандерс хотел промолчать, но не смог сдержаться. — В любом случае, меня это не касается.
— Вот и отлично! В таком случае, нечего так смотреть на меня. Я не сделал ничего такого, вот только ощущаю себя так, как будто вывалялся в дерьме!
Но Рос ничего ему не ответил. А смелости спросить, останется ли все то, что видел Сандерс, между нами, у Марка не хватило.
Оставшуюся дорогу до дома они ехали молча, погруженный каждый в свои мысли. Рос не собирался ничего говорить своей жене, а уж Джейсон тем более. А Марк молил бога, чтобы не попасться Джейс на глаза в таком виде.
Странный был день.
Джейс на миг прикрыла глаза, придерживая рукой новую книжку, которую читала детям перед сном. Она сидела в кровати, между спящими детьми, опираясь на высокую спинку. Странно, почему Марк так и не решился сделать из этой комнаты настоящую детскую? С двумя отдельными кроватками? Бри и Ники спали вместе, на большой постели. А все свободное пространство комнаты занимали их игрушки.
Удивительный день.
Джейс улыбнулась, заложила закладкой нужную страницу книги о приключениях медвежонка Паддингтона, и спустилась вниз, устраиваясь головой на свободной подушке. Этот день подарил ей надежду. Надежду на то, что Марк простит её, и что все у них наладится. Нет, строить планы на то, что они будут жить вместе, как одна семья, она не станет. Хоть и очень хотелось. Но хотя бы не будут врагами. Она прижала к себе Николаса, закрыла глаза и улыбнулась своим мыслям. Вот интересно, а если бы они поехали в Ретондо одни? Марк и в самом деле попытался бы соблазнить её? А она? Она сама? поддалась бы? Вообще, странные у них отношения! То враги, которые не говорят друг с другом толком, то сразу… любовники? Да к черту все! Жизнь такая короткая! И пусть она потом будет реветь в подушку, пусть потом будет винить во всем себя, но… Но она знает, как это жить без него. Больше она так не хочет. И если у неё был хотя бы один шанс, один единственный, она его использует. Вот он сейчас вернется, и она сама пойдет к нему. Да. Вот только полежит немного… совсем… чуть-чуть…
Джейс уснула, и не слышала, как Марк вернулся.
А он прямиком направился в ванную. Включил горячую воду и встал под обжигающие тело струи. Таким грязным он не чувствовал себя давно. Стоял, опираясь раскрытой ладонью о кафель душевой кабинки, и опустил голову вниз. Он не мог понять сам себя. Почему сейчас он чувствовал себя невероятно грязным? Не сказать, чтобы в подобные ситуации он не попадал раньше. Его соблазняли, и часто. Мало того, он сам позволял соблазнять себя и забавлялся этим процессом. Давал девушкам иллюзию власти, а потом все брал в свои руки, всегда поступая так, как хотелось ему самому. Он диктовал свои условия. Но сегодня…
Не сказать, что эта ситуация была неожиданной. Черт, он догадывался о таком развитии событий. Франческа была умелой женщиной. Он возбудился, но… Это было противно. Мерзко и гадко. И странно: его мозг и его тело жили отдельными жизнями. Тело просило разрядки, а мозг испытывал отвращение. И в конечном итоге, здравый смысл победил. И, слава Богу!
Но вся эта херня… какого хрена он чувствует себя так паршиво? Так… виновато? А вот это было новое чувство. И причина этого «недоразумения» спала, как он надеялся, в кровати за стеной.
Марк взял жесткую мочалку и гель для душа, и принялся безжалостно, до красноты, смывать с себя остатки сегодняшнего дня.
Так чудесно, так сказочно начавшееся утро могло закончиться романтичным вечером, плавно перетекающим в ночь любви. Его сердце, его душа хотели Джейс. Вот и сейчас, при одном лишь воспоминании о поцелуе с ней, член предательски дернулся. Только от воспоминания… С ней все было так, правильно. Так естественно. Так нужно… А раз так…
— К черту все, Джейс! — Марк выключил воду в душе и потянулся за полотенцем. — так или иначе, ты все равно будешь моей. Так чего тянуть время?
Он решительно вошел в спальню и, замер. Кровать была пуста. Мало того, она даже не была разобрана. Слабая надежда на то, что она уснула в гостевой спальне, в его кровати, была отметена. Марк вздохнул, достал пижамные штаны и футболку, натянул их на себя и отправился в детскую. Поцеловать, как и обещал, своих воробьев.
Он не стал включать свет. Встал в дверном проеме, опираясь плечом о косяк и скрестив руки на груди, и смотрел на мирно спящих, самых дорогих ему людей. Он улыбался, наблюдая эту картину. Как Бри, свернувшись калачиком, прижалась спиной к спине Джейс. А та обнимает во сне Ники. От этой картины веяло теплом и уютом, любовью и домом.
Он приложил палец к губам и шикнул, когда увидел, что маленький песик, что спал в ногах, поднял одно ухо и был готов залаять. Подошел и потрепал Прикли за ухом, успокаивая его. А потом решил разбудить Джейс. Ну, или взять её на руки и унести в спальню. И растворить в ней все свои тревоги. И он бы так и сделал, но в голове так внезапно всплыла картинка того, как Франческа оседлала его; целовала и шептала: «Малыш, расслабься. Я знаю, что делать…» Марк упрямо тряхнул головой, вздохнул и вернулся к двери.
— Прости, Джейс. Не сегодня. Сегодня я слишком грязный для тебя.
Он тихо прикрыл дверь и пошел в свою спальню. Долго лежал без сна, тупо уставившись в потолок, и думал о том, что слишком разозлена была Франческа, когда он покидал её номер. И что ничего хорошего от разъяренной женщины ждать не придется.
Джейс проснулась, как никогда, в приподнятом настроении. Правда, её несколько удивило то, что она всю ночь спала с детьми. Странно, что Марк не разбудил её. И вот тут её лоб нахмурился, образуя досадливую складочку. Либо деловой ужин затянулся, Марк вернулся домой слишком поздно. Либо, он не сдержал своего обещания и не поцеловал детей. Решил, что они уже спят и тревожить их сон нет никого смысла. Логично. Но за эти недели она узнала Марка совсем с другой стороны. Он не мог нарушить данного воробьям слова. А, стало быть, все эти переговоры с юристами и прочими белыми воротничками затянулись. Он устал и не хотел будить её.
Ладно, ничего страшного. В конце концов, это его работа, которая позволяет ему содержать не только самого себя, но и детей. И её, хотя, это неправильно.
И вот сейчас Джейс решила, что, когда пойдет в спальню, точнее, в гардеробную, то сама, первая, подойдет к Марку. Если он умывается или одевается, то она тихонечко обнимет его со спины и легко и быстро поцелует.
Но Марка в спальне не было. И из ванной она не слышала никаких характерных звуков. В гардеробной на пуфике валялась пустая вешалка от его рубашки, а в корзине мокрое полотенце.
Она недоуменной пожала плечами, оделась в простое летнее платье-футляр, подобрала волосы в высокий узел на голове, и пошла будить детей и собирать их в садик.
Джейс, Ники и Бри спускались в столовую, держась за руки и напевая веселую песенку про глупого мышонка. Джейс мурлыкала её себе под нос, когда помогала дочке надеть платье, а та услышала и подхватила. А следом за ней и Николас.
Марк уже сидел за столом и, задумчиво, сосредоточив взгляд на цветочном узоре столового сервиза, пережевывал свой омлет.
Джейс легко коснулась его плеча и провела рукой по спине, проходя на свое место. Она надеялась хотя бы на ответную улыбку, но, ничего. Марк потянулся за кружкой с кофе, сделал глоток и вытер губы салфеткой. Встал, быстро поцеловал детей в макушки и, направляясь к выходу, бросил: