— Военный совет считает, что с наступлением лета, — продолжал Семен Константинович, — гитлеровское командование, по всей вероятности, свои главные операции развернет на московском направлении с целью овладения нашей столицей. На юге против войск Юго-Западного направления, надо полагать, оно ограничится наступлением вспомогательного характера. Насколько нам известно, такого мнения придерживается и Ставка Верховного Главнокомандования…
Учитывая все эти обстоятельства, С. К. Тимошенко сказал нам, что если Ставка своевременно и существенно подкрепит Юго-Западное направление резервами из центра и выделит необходимое количество людского пополнения, вооружения, боевой техники, боеприпасов, то мы сможем, используя результаты зимнего наступления, предпринять летом на Юго-Западном направлении ряд взаимосвязанных наступательных операций, чтобы освободить Харьков и Донбасс от немецко-фашистских оккупантов.
Из слов С. К. Тимошенко и неоднократно дополнявшего его Н. С. Хрущева мы поняли, что, ставя эти задачи, они руководствовались не только чисто военно-стратегическими целями, но и необходимостью укрепления нашего военно-промышленного потенциала, чему должно было послужить возвращение стране всесоюзной «кочегарки» — Донбасса и важнейшего индустриального центра, каким был Харьков.
Исходя из этих установок, Военный совет поручил нам подготовить соображения по организации наступления силами Юго-Западного направления в летнюю кампанию 1942 года, определить основные оперативные задачи, боевой состав войск каждого из наших фронтов и подсчитать, какие конкретно резервы, пополнение личным составом, вооружение и боевую технику необходимо просить у Ставки.
Получив эти указания, мы с Павлом Ивановичем Бодиным, не теряя времени, приступили к разработке доклада Ставке.
Это была очень большая по масштабам и весьма ответственная работа. Предстояло подвести итоги зимней кампании, тщательно проанализировать создавшуюся на советско-германском фронте общую обстановку, попытаться установить, на каком стратегическом направлении и с какими целями гитлеровское командование может осуществить в летнюю кампанию свой главный удар. Итогом этого анализа должен быть ответ на вопрос, как в целом с наступлением лета начнутся и будут развиваться основные боевые события на всем советско-германском фронте.
На этой основе следовало определить в них место и роль войск Юго-Западного направления.
Общая протяженность фронта, занимаемого к весне войсками направления, несколько превышала тысячу километров. На этом огромном пространство мы имели 74 стрелковые и 18 кавалерийских дивизий, 480 танков и 800 боевых самолетов.
В стрелковых дивизиях некомплект в личном составе доходил до половины от положенного по штатам. Только три дивизии были укомплектованы на три четверти штатного состава. Войска всех наших трех фронтов имели большой некомплект также в вооружении в материальной части.
Особенно низка была у нас обеспеченность войск танками, противотанковыми и зенитными орудиями, минометами и пулеметами. Надо отметить, что почти треть нашего авиапарка составляли машины марки У-2. Эти самолеты самой простейшей конструкции, предназначавшиеся, главным образом, для обеспечения связи командования и штабов с войсками, из-за недостатка боевых машин широко применялись как ночные бомбардировщики.
Против трех наших фронтов противник имел 64 дивизии, из них танковых — 7, моторизованных — 6 и дивизий СС — 3, располагавших, по данным разведки, 450 500 танками. Общий некомплект личного состава у врага превышал 400 тысяч человек. Военно-воздушные силы гитлеровцев были представлены на юге 4-м воздушным флотом, который имел в строю свыше 1000 боевых самолетов.
По нашей оценке, противник превосходил нас в танках, противотанковой артиллерии и особенно в количестве и качестве самолетов. К началу летней кампании соотношение сил могло, конечно, резко измениться. Это в решающей степени зависело от того, какие военно-политические и стратегические цели будут ставить перед собой на лето стороны на южном крыле советско-германского фронта и в какой степени в связи с этим их войска могут быть усилены резервами из центра и других направлений.
Для уяснения этих вопросов у нас не хватало многих весьма важных сведений. Мы не знали даже в самых общих чертах, какими людскими и материально-техническими ресурсами располагали у себя в тылу фашистская Германия и ее союзники для создания новых войсковых формирований, насколько возросли за зиму мощности промышленности вражеской коалиции в производстве вооружения и основных видов боевой техники, когда и в какой стенени удастся им восполнить боевые потери в личном составе и вооружении, понесенные в зимней кампании.
Очень затрудняло правильную оценку возможностей врага и то, что мы тогда, основываясь на обещаниях наших союзников, полагали, что во второй половине 1942 гаода, возможно, будет открыт второй фронт, который мог бы оттянуть часть сил противника и его резервов на запад. О вероятности открытия второго фронта нам с П. И. Бодиным говорили С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев.[12]
Конечно, для оценки сил и средств противника мы вынуждены были пользоваться только теми сведениями, которые имелись у нас о непосредственно противостоявших нам войсках в полосах действий войск Юго-Западного направления и соседнего с нами Западного фронта, прикрывавшего московское направление. Что же касается степени возможного усиления основных группировок противника на советско-германском фронте за счет резервов из глубины Германии и союзных с ней стран, то наши прогнозы строились больше на догадках, нежели на реальных сведениях.
По имевшимся у нас тогда довольно достоверным данным, было неоспоримо, что главная группировка немцев на советско-германском фронте по-прежнему прикована к московскому направлению. Мы с Бодиным пришли к выводу, что Тимошенко и Хрущев правы, считая, что овладение Москвой для гитлеровского командования остается первостепенной задачей и что на южном крыле советско-германского фронта оно с началом летней кампании сможет развернуть только наступление вспомогательного характера.
Эти соображения мы и положили в основу доклада. По мере надобности к нашей работе мы привлекали генералов и старших офицеров опергруппы, командующих родами войск и служб Юго-Западного направления. При определении основных задач фронтов мы учитывали предложения их военных советов. В результате нам удалось к середине марта выполнить возложенное на нас задание. После внесения некоторых существенных поправок Военный совет Юго-Западного направления утвердил разработанный доклад.
В этом документе, адресованном Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину, Военный совет оценивал обстановку, сложившуюся в полосах действий войск Юго-Западного направления следующим образом:
«Задачи, поставленные на зимний период 1942 года, войсками Юго-Западного направления еще полностью не выполнены.
В результате ряда предпринятых операций с ударами на важнейших и жизненных для противника направлениях фронты Юго-Западного направления взяли в свои руки инициативу действий, нанесли противнику чувствительные потери и освободили от немецко-фашистских оккупантов значительную территорию.
Особенно эффективными оказались действия на стыке Юго-Западного и Южного фронтов, где нашим войскам удалось прорвать укрепленную полосу противника, нанести ему значительные потери и, овладев районом Алек-сеевское, Лозовая, Барвенково, лишить врага важнейшей железнодорожной магистрали Харьков Донбасс и угрожать глубокому тылу его основной группировки, действовавшей в Донбассе и Таганрогском районе.
Одновременно наши войска заняли весьма выгодное положение для развития наступления на Харьков.
Только недостаток сил и средств не позволяет полностью использовать достигнутый успех как для окончательного разгрома главной группировки противника на юге, так и для захвата Харькова».[13]
12
12 июня 1942 года было опубликовано торжественное заверение правительств западных союзников об открытии в 1942 году второго фронта в Европе.