Его ноги были сплетены с моими, наши тела были влажными от пота. Тяжело дыша, Дэниэл перекатился на бок и обнял меня рукой за талию. Потом поцеловал то, что было всего ближе к нему, — мой локоть.
— Вот это да, — сказал он.
Я тоже повернулась на бок лицом к нему и положила голову на его руку.
— Да уж, — откликнулась я с застенчивой улыбкой.
Я заколебалась, сказать ли мне то, что первым делом пришло мне на ум, и почувствовала, что должна поделиться с ним.
— Это был первый раз, когда я…
— У тебя никогда не было оргазма? — недоверчиво спросил Дэниэл.
— Нет, нет, — поспешно сказала я, — конечно, был. Но… как это сказать… никто не доводил меня до этого. — Я помедлила. — Мне всегда приходилось все контролировать самой.
Я не была девственницей, но отличалась большой разборчивостью в своих связях, и как только я оказывалась с парнем в постели, мне стоило непомерных усилий расслабиться и испытать удовольствие. Но с Дэниэлом все было по-другому. С ним я чувствовала себя в безопасности.
— О, это так трагично, — сказал Дэниэл, улыбнувшись и приподняв одну бровь. — Хочешь повторить?
Увидев его сейчас, после двухнедельной разлуки, я испытала те же ощущения, что и в нашу первую ночь. Я несколько минут крепко прижималась к нему, пока он наконец не поставил меня на пол. Он поцеловал меня, прижался лбом к моему лбу и прошептал:
— Как все прошло?
Мы в эти две недели постоянно обменивались сообщениями, но это было не то же, что разговаривать лицом к лицу.
— Я, вероятно, прибавила десять фунтов, но в остальном все в порядке.
Я отступила от него на шаг и похлопала себя по животу.
Все то время, которое я провела с родителями, я заставляла себя не вставать на весы, не желая портить себе настроение.
— Ты выглядишь такой же, какой и была, — заверил меня Дэниэл.
Он знал о моих прошлых проблемах и помогал мне не сходить с выбранного пути. Он понимал, что выбором карьеры я обязана желанию сохранить баланс, физический и умственный — сосредоточиться на том, чтобы быть здоровой и сильной, а не только худой. Его это волновало не так сильно, как моих родителей, которые опасались, что, став специалистом по спортивному питанию, я буду ходить по волоску между болезнью и выздоровлением.
— Тебе стоит заглянуть в свой холодильник, — сказал Дэниэл.
— Что? Зачем?
— Просто посмотри.
— Что ты сделал? — спросила я, направляясь в крохотную кухоньку в другом конце студии. Открыв холодильник, я обнаружила, что все полки забиты припасами, которых хватит на целую неделю. Там были мои обычные блюда — запеченный цыпленок, коричневый рис, салат из капусты, пакеты с нарезанными овощами и коробочки с греческим йогуртом.
— Детка, — сказала я, поворачиваясь к Дэниэлу. — Ты не был обязан делать это.
— Знаю, но мне захотелось. Я прикинул, что ты будешь слишком уставшая, чтобы что-то готовить сегодня вечером, так что, когда отправился за покупками для себя, я прикупил еды и тебе.
Дэниэл придерживался диеты не так строго, как я, но любил здоровую пищу, так что нам легко было найти общий язык в том, что касалось питания. Но, в отличие от меня, он каждую неделю устраивал себе «разгрузки», позволяя себе съесть чизбургер или целую пиццу пепперони. Но он постоянно занимался в тренажерном зале, поэтому на его весе такие отступления не сказывались. Не то чтобы мне было важно, как он выглядит. Он мог весить триста фунтов, и я все равно любила бы его.
— Ты так добр ко мне, — пробормотала я. — Клянусь Богом, моя мама нарочно готовила все, что я ела, с дополнительным количеством масла.
— Сомневаюсь, — сказал Дэниэл. — И помни, главное — умеренность, верно?
Я кивнула, подумав при этом, что хотя Дэниэл и понимал природу моей болезни, он не переживал это вместе со мной, как делал Тайлер. Поэтому до конца понять меня не мог. Он не видел меня, когда я выглядела как скелет, когда моя кожа была натянута на ребрах, а участки тела, соприкасавшиеся с одеждой, были натерты до красноты. Он не видел меня, когда я была на краю смерти. И сейчас, независимо от того, что я почти выздоровела, я знала, что анорексия останется частью меня, как цвет волос или рост. И мне нужно быть осторожной, чтобы снова не скатиться в болезнь.