— Что у нас? — спросил Мейсон, когда мы подбежали к ним.
— Надышалась дыму. Женщина, без сознания, примерно двадцать лет. Дыхание ровное, но хриплое. Соседи говорят, что ее зовут Молли. Больше никого в доме не было.
Пожарный поднялся и отошел, уступая мне место, и я взялся за дело. Сначала проверил пульс. Он был ровным и сильным, что было хорошим знаком. Потом я взял у Мейсона кислородную маску и прижал ее к носу и губам женщины.
— У нее легкие ожоги на крыльях носа, — сказал я.
Я осмотрел все тело и нашел несколько ожогов на лодыжках. Они были красные и вздувшиеся — похоже на вторую степень. Потом я произвел все обычные действия — проверку дыхания и циркуляцию крови.
— Цвет кожи неплохой.
Мейсон надел на руку Молли манжету, чтобы измерить давление, и внезапно она начала кашлять, судорожно схватившись рукой за кислородную маску. Она открыла глаза и стала отчаянно крутить головой, пытаясь сообразить, где находится.
— Все в порядке, — сказал я, дотронувшись до ее руки кончиками пальцев, чтобы успокоить беднягу. — С вами все будет хорошо. Вы пострадали во время пожара, но сейчас вы в безопасности. Постарайтесь лежать спокойно.
Она еще немного покрутила головой, но было похоже, что она услышала мои слова, потому что вскоре затихла, и лишь глаза на ее лице с беспокойством оглядывали нас. Я положил руку ей на плечо, а Мейсон уверенно ввел иглу в вену на ее правой руке.
— Мы сейчас поставим вам капельницу и введем обезболивающий препарат.
Я знал, что ее легкие сейчас воспалены, и мне прежде всего нужно было удостовериться, что она не отравлена угарным газом или цианидом, образовавшимся при горении строительных материалов, которые могли быть использованы для отделки дома. Такое отравление могло легко привести к летальному исходу, но то, что она была в сознании, было хорошим признаком. Но нам нужно было как можно быстрее доставить ее в больницу, чтобы врачи могли провести все необходимые анализы.
— У вас ожоги на ногах, но не беспокойтесь, они кажутся не такими уж страшными. Мы позаботимся о вас, — сказал я.
Она кивнула, не сводя глаз с моего лица. Я улыбнулся, стараясь, чтобы это выглядело обнадеживающе.
— Я просто проверяю, нет ли у вас переломов, — добавил я, ощупывая ее руки, ребра, бедра и ноги. Все кости, казалось, были целы. Я посмотрел на Мейсона, который закончил устанавливать капельницу. — Можем трогаться?
— Да, — кивнул Мейсон. Он пододвинул каталку вплотную к нам. — Держись, милая, — сказал он. — Сейчас мы поднимем тебя и положим на волшебные носилки. И кто знает… может быть, Тайлер окажется твоим прекрасным принцем.
Он подмигнул Молли, которая была еще не в том состоянии, чтобы понимать шутки. Мейсон решительно пытался сосватать мне всех симпатичных незамужних пациенток, с которыми нам приходилось иметь дело. Иногда это раздражало, но я знал, что напарник просто хочет для меня такого же семейного счастья, какое было у них с Джией. Я тоже хотел этого, но какие бы женщины ни встречались мне, в глубине души я сравнивал их с Эмбер, и это сравнение было не в их пользу.
Я понял, что хочу работать в «скорой помощи», девять лет назад, когда родители Эмбер куда-то уехали, и я нашел ее в бессознательном состоянии, лежавшей на ворсистом голубом ковре рядом с кроватью. Я помню, как плакал, когда позвонил по номеру 911 и сказал диспетчеру, что она не дышит. Я помню, как приехали парамедики, как они докладывали по рации о ее состоянии, чтобы врачи в отделении «скорой помощи» знали, чего ожидать. Я наблюдал, прижав руку к губам, как они делали ей искусственное дыхание, и когда они смогли запустить ее сердце, я подумал, что это именно то, чем я хотел бы заниматься в жизни. Спасать людей.
У меня на глазах выступили слезы, когда я вспомнил ужас, который охватил меня в ту ночь. Больше всего на свете я боялся потерять Эмбер, но я, как мог, скрывал это от нее. Когда она летом рассказала мне про Дэниэла, это чувство охватило меня прежде, чем я успел взять себя в руки. А ее слова «ты просто ревнуешь» не только причинили мне боль, но и заставили осознать, что это правда. И к тому же я понял, что я не такой хороший актер, как мне казалось. Мне удалось удержаться и не упасть перед ней на колени, умоляя о любви, только благодаря тому, что я попросил ее немедленно уйти, а сам закрылся в спальне и стал лупить кулаком по дубовому шкафу, пока на костяшках не образовались синяки.
Я был счастлив, что нам удалось преодолеть возникшее между нами напряжение. Потому что правда заключалась в том, что я не мог представить себе жизни без нее. При первой же нашей встрече что-то во мне навсегда изменилось. И я не переставал надеяться, что однажды это что-то изменится и в Эмбер.