— Договорились?
Она минуту молча смотрела на мою руку. Ее глаза немного оживились, и наконец она слабо кивнула. Она протянула исхудавшую руку, чтобы пожать мою.
— Заметано. Но тебе придется там танцевать, а не подпирать стены, глядя на остальных.
Я согласился, и когда Эмбер стала понемногу поправляться, ее психическое состояние тоже стало меняться к лучшему. Она попала в больницу в начале января, а вышла из нее лишь в конце марта, потому что в начале лечения, несмотря на наш уговор, она выдернула катетер, через который ее кормили. И ее не раз заставали за тем, что она вызывала рвоту после того, как медсестра насильственно ее покормит. Так что процесс был нелегким, и она набрала в больнице всего двенадцать фунтов. Но по возвращении домой она стала посещать психотерапевта и группу для людей, страдающих пищевыми расстройствами. И к выпускному балу она уже выглядела больше похожей на ту Эмбер, которую я знал и любил.
Теперь, лежа в постели, я снова возвращался мыслями к тому выпускному балу, и внезапно то напряжение, которое владело мной, пока я ехал в машине, вернулось с новой силой. Я усилием воли заставил себя думать об Уитни, которая наверняка сейчас была у себя дома, наверху. Я вспоминал, какие чувства испытывал, находясь внутри ее, когда ее юное упругое тело прижималось к моему. И хотя я был очень уставшим, я выключил звук телевизора, схватил мобильный телефон и написал короткое сообщение, приглашая ее присоединиться ко мне.
«Не перестаю думать о тебе. Приходи», — написал я.
Это была не просьба, а требование, и я знал, что, как бы я ни сформулировал свое желание, Уитни обязательно послушается.
«Я даже еще не встала с постели», — ответила она через несколько секунд.
«Отлично, и я тоже».
Я закончил сообщение улыбающимся смайликом и стал ждать. Молчание затянулось, поэтому я написал еще одно.
«Ну же, приходи. Ты сама знаешь, что хочешь этого».
Я не мог больше терпеть это острое, мучительное чувство, эту тяжесть в груди, которая мешала мне дышать.
Мне нужно было что-то предпринять, чтобы испытать облегчение.
«ОК», — написала Уитни, и мое тело сразу же начало расслабляться.
Я знал, что в настоящий момент сойдет и просто секс, он поможет прогнать дискомфорт, который, как я подозревал, можно было излечить лишь одним способом.
Эмбер
Мы едем по шоссе на юг. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем Тайлер снова заговорил.
— Эмбер, пожалуйста, — говорит он. — Не делай этого.
— Не делать чего?
Я сильнее сжимаю рукоять пистолета, его вес для меня непривычен и неудобен. Отец научил меня стрелять, когда мне было шестнадцать, исключительно в целях самозащиты. Но у меня до сих пор не появлялось повода взять в руки оружие. До сегодняшнего вечера. До того момента, пока это не стало для меня единственным выбором.
— То, что ты надумала сделать, — говорит Тайлер, искоса посмотрев на меня. Его зеленые глаза останавливаются на оружии, которое я держу.
— Просто поезжай дальше, — отвечаю я, глядя на длинное прямое шоссе, простиравшееся впереди.
Я была одна в доме тем вечером, когда стащила у отца со стола ключ от сейфа. Я стояла в его кабинете, ощущая холодную сталь в руке и говоря себе, что, когда я захочу разобраться с Тайлером, пистолет поможет мне оставаться сильной. Он напомнит мне, что, в отличие от той ночи, когда он изнасиловал меня, теперь я хозяйка положения. Я хотела, чтобы ему стало страшно. Чтобы его тело содрогнулось от ужаса, такого же, какой он заставил меня испытать тогда, в июле. Чтобы его охватил леденящий холод, чтобы его тошнило, чтобы он стал мечтать о том, чтобы все, что бы я ни задумала сделать с ним, произошло как можно быстрее. На самом деле это была глупая идея, потому что он не сможет почувствовать того, что ощущала я той ночью. Я не смогу отобрать у него то, что он отобрал у меня.
Я испытываю легкое головокружение, чувство, которое мне так нравилось прежде, но которое сейчас кажется осточертевшим. Я не могу выбросить из головы подробности той ночи. Битком набитый зал. Запах алкоголя и пота. То, как я танцевала. Количество выпитых рюмок текилы. И как Тайлер повел меня наверх. И даже в те редкие мгновения, когда мне удается забыть обо всем этом, мое тело продолжает помнить. Оно помнит, поэтому все повторяется снова и снова.
Я стараюсь сосредоточиться на том, что будет дальше. Я хочу заставить Тайлера отвезти меня в наш загородный домик на берегу реки Скайкомиш. Наши семьи отдыхали там вместе не один раз. Мы ездили туда по выходным весной, потом на уик-энд в День поминовения[7] и по меньшей мере на целую неделю летом. Мы подолгу ходили по лесу, а по вечерам разжигали костер и, сидя у костра, рассказывали страшные истории с привидениями. В доме не было ни электричества, ни воды. Это был бревенчатый двухэтажный дом с камином и уборной во дворе. Он находился в часе езды от цивилизации и достаточно уединенно, чтобы никто не мог услышать выстрела.