Следующий крепкий удар заставил его замолчать, отбросив от девушки на несколько шагов. Харкая кровью, Верке попытался встать с земли, не поняв, откуда ему прилетело в этот раз. Хушш, брезгливо встряхивая окровавленный кулак, придавил новичка сапогом, словно жалкого червя.
– Лучше сразу откуси свой мерзкий язык. – Яся присела на корточки перед поверженным. – И держи руки подальше от моего тела. Еще раз тронешь, сделаю скопцом.
В доказательство ее острый кинжал воткнулся в землю рядом с носом Верке, и варвар увидел отражение своего перекошенного лица в блестящем полотне.
– Так бы и сказал, что она твоя, – сплюнул черный зуб Верке, обращаясь к Хушшу, за что был придавлен к земле так сильно, что послышался хруст позвонков.
Немногие в отряде знали, что Хушш отвечает за Ясю перед лордом Торешем головой, а потому личную опеку командира воспринимали как проявление чувств. На привалах он всегда стелил свой войлок рядом с ее, в стылые ночи, что в горах случались нередко, подкатывался ближе, чтобы согреть девушку горячим телом, лучший кусок мяса тоже доставался Ясе.
– Хушш, когда позовешь на обряд? – нет–нет и спрашивал его кто–нибудь из варваров. – Уж больно девка хороша! Смотри, я сам украду ее, если промедлишь. Она будет славной женой и матерью.
Хушш кидал на безумца короткий взгляд, а к вечеру посмевший открыть рот освещал округу знатным фонарем под глазом. Яся же не обращала внимания на вспыхивающие из–за нее ссоры, она относилась к Хушшу как к отцу, доверяя тому самому отстаивать честь, которую ничем не запятнала.
– Отпусти его, – попросила Яся. Когда Хушш нехотя убрал ногу со спины Верке, и тот поднялся, ведьма протянула ему ткань, смоченную в живительном отваре. – На, утрись. А ношу я мужскую одежду только потому, что юбка в горных пещерах может стать помехой, а то и причиной чей–то смерти.
Вскоре Верке убедился в этом на собственной шкуре, когда провалился в расщелину и угодил в гнездо хаюпы – твари, похожей на змею, но в минуту опасности вздыбливающей сотни ядовитых игл. Отряд неделю искал кладку яиц хаюпы, из которых вылупились бы смертельно–опасные хищники, нападающие преимущественно на людей. Если бы не стройная ведьма – единственная из отряда, сумевшая пробраться в узкую щель и оттуда ударить по гадине сгустком огня, Верке точно отправился бы общаться с душами умерших предков.
Он по достоинству оценил смелость, ловкость и силу Яси, рискнувшей собственной жизнью ради спасения того, кто позволил себе непростительную вольность.
Воины подоспели на помощь к раненному товарищу гораздо позже, разобрав заваленный проход, а вот Ясю пришлось тащить за ноги – по–другому из узкого лаза она не смогла бы выбраться.
– Прости, я дурак, – признался идущей рядом Ясе варвар, которого двое воинов тащили на самодельных носилках. – Если бы ты была в юбке, а не в штанах, Башура сейчас пела бы мне прощальную песню.
Именно тогда ведьма впервые услышала о загадочной отшельнице.
Проводив взглядом последнего воина, исчезнувшего в туманной дымке, окутавшей подошву горы, Яся развернулась и побежала к ущелью. Когда еще выпадет подходящий случай посетить предсказательницу? Всего–то три часа по козьим тропам. У нее накопилось столько вопросов! Один из них главный: что Ясю и ее подруг ждет в будущем? Все они боевые ведьмы, обучение подходит к концу, и ей страшно, как лорд Тореш распорядится их судьбами. Другой вопрос, на который она с замиранием сердца ждала ответ: любит ли ее Радмир? Какой ведьме в восемнадцать лет не хочется узнать, отвечает ли возлюбленный на ее чувства? Ну и еще куча вопросов помельче. Например, почему твари из иных миров все чаще стали появляться в их горах?
Пока Яся бежала, без устали ломала голову – как отшельница догадается, о чем она хочет узнать, если спрашивать нельзя?
– Да, не те нынче горы. – Старая Башура раскуривала трубку, большим пальцем приминая табак. – Еще сто лет назад трудно было встретить кого–то, кроме медведя или барса, а теперь… Слышишь, трещит воздух от магии и скручивается в воронки? И где конец той воронки?
Старуха через нос выпустила две струи дыма и от удовольствия закрыла глаза.
– Вкусный табак, спасибо.
Над ее головой болталась на цепях горящая чаша с маслом. Скрученный из шерсти фитиль больше чадил, чем давал света.
Яся сидела на шкурах, служащих и ковром, и постелью, и молчала, как ее учили. Башуре не нужен собеседник. Она сама задаст вопросы, сама ответит.
– Давно искру жизни даришь? Зря не раскидывайся. Не каждый достоин. Иному лучше уйти. Дай руку.