Гаитэ бесстрастно и свысока глядела на людей.
Сегодняшний день, или, вернее, ночь, должны подвести черту под годом жизни, в котором Гаитэ столько тосковала, теряла и обретала, надеялась и разочаровывалась. Сейчас ей предстояло пройти через Врата Смерти.
В этот длинный, бесконечный, ужасный день они словно танцевали вместе, в паре. Или, скорее не танцевали — сражались. Пока счёт шёл один — один.
Но ведь это только разминка?
Две женщины в белом. Королева и Смерть. Тет-а-тет.
Гаитэ либо падёт, либо выживет. Прощай, прошлое! Прощай, маленькая, скромная, наивная, чистая монашка-чародейка, с душой, как лепесток лилии. Жизнь оставляет сальные пятна на всём. Чем чище полотно, тем ярче пачкающий его мазок.
Порвать связующие нити, расправить крылья, лететь сквозь бурю, чтобы поздороваться с Небом.
Гаитэ почувствовала, как кровь начала бурлить в жилах, как звёзды засверкали в её глазах и шагнула навстречу готовой разорвать её толпе.
На стоявших за её спиной воинах была броня. В их руках было оружие.
Её единственной бронёй были невинность и красота, единственным оружием — слово.
Выпрямив спину, продираясь через собственный страх и людскую глухую ненависть, как по горячим углям, она шла, чтобы вершить судьбы и определять будущее.
— Мушкетёры! — прогремел командный голос. — Артиллерия! На изготовку!
— Нам сказали неправду! Нас обманули! — скандировала толпа, потрясая в воздухе кто импровизированным оружием, а кто просто зажатым кулаком. — Император мёртв! Император мёртв! Вперёд!!!
— Если не остановитесь, по вам будет открыт огонь! — взревел капитан мушкетёров.
— Стойте! — обычно нежный и мягкий голос Гаитэ звенел, как натянутая струна, пронзительно и громко. — Я — жена Его Светлости принца Торна Фальконэ, Гаитэ, урождённая Рэйв! Я совсем недавно была подле Его Величества императора и к величайшей моей скорби вынуждена сообщить, что великий правитель умер! Был отравлен недругами!
При таком известии толпа взревела вдвое громче.
— Так бывает! Смерть приходит равно за всеми — за большими и за малыми. Смерть — повод для скорби, но не для драки. Опустите топоры! Воины — вы опустите мушкеты! Все послушайте меня! Император мёртв, но его сын, мой муж Торн — он жив, он дышит. Он всё ещё болен, это правда, но при нём лекари. Не сегодня, так завтра принц встанет на ноги. Из Тиоса вернётся его брат Сезар. И чем тогда обернутся для вас сегодняшние беспорядки? Снова смерти, казни, репрессии? Прошу вас! Разойдитесь по-хорошему. Для смуты нет причины. Чтобы не произошло сейчас во дворце, для вас, ваших жён и детей ничего не изменится. Тот, кто подстрекает вас к бунту, попросту хочет вашими руками вытащить каштаны из огня. Вас используют. Не позволяйте им сделать это. Не заливайте всё вокруг кровью, своей и чужой. Прислушайтесь к голосу разума.
— Не слушайте эту лживую шлюху! — прокричал кто-то из безликой благодаря множествам ликов, толпе.
И прежде, чем охранники Гаитэ успели среагировать, в неё метнули нож.
Время замедлилось, пространство вокруг уплотнилось, уши заполнились резким звуком вращающегося предмета, рассекающего воздух и нож застыл, будто наткнувшись на невидимую стену, в нескольких дюймах от груди молодой женщины. Завис на секунду, словно удерживаемый невидимой рукой, потом вошёл в песок у ног Гаитэ.
— Этого не может быть! — испуганно охнула толпа. — Ведьма! Ведьма! Она заколдована!
В суеверном ужасе толпа, медленно раскачиваясь туда-сюда, словно и впрямь её гнала невидимая волна, стала медленно отступать назад, к воротам.
— Ведьма! Ведьма! Убейте её! Убейте!
— Мушкетёры! — прогремел голос капитана. — Становись! Цельсь!..
— Нет!!! — прокричала Гаитэ, вскидывая руки над головой, а потом разводя их в стороны, словно пытаясь одну часть безумцев защитить от других, готовая грудью встретить натиск с обеих сторон.
— Никто не умрёт этой ночью! Я — ваша новая королева и я приказываю — расходитесь по домам, к тем, кто вас любит и ждёт! К своим матерям, отцам, жёнам, детям, братьям и сёстрам! Сейчас не время бунтовать. И если впереди грядут трудные времена, мы должны быть едины, а не разобщаться. Пусть никто не пострадает. А если вы всё ещё сомневаетесь в том, как поступить, вспомните старую мудрость: «Для тех, кто верен своему долгу у Духов найдётся благодарность, а для тех, кто нет — секира!».
Толпа притихла, все ещё не спеша расходиться, но уже порядком поистратив воинственный пыл.